Шаман - Ольга Дашкевич

Самое ужасное и непонятное заключалось в том, что Тошка, проснувшись, перестал меня замечать. Он смотрел сквозь меня за завтраком — но выпил чашку кофе и что-то съел, слава Богу. Он не разговаривал со мной, не перекинулся ни единым словом — хотя нарушил свой обет молчания: я слышала, как он о чем-то советуется с Иваном. Он все так же сосредоточенно ходил по дому, а после обеда они с Иваном возились внизу в прачечной, разбирая стенку чулана. Как и следовало ожидать, за стенкой ничего не оказалось, кроме угла душевой кабины и плотной каменной кладки. Они поставили доски на место, и Тошка отправился на чердак. Там он и сейчас пребывал, к счастью, и не видел моей позорной истерики.

Чердак в Доме был необитаем, хотя клочья обоев на стенах и ветхий диванчик свидетельствовали о том, что прежде он использовался как жилое помещение. Там были три небольших комнаты со скошенными потолками и маленький холл с умывальником посередине. Мы с Нэнси поднимались на чердак, пока парни были в отъезде, и долго обдумывали, как можно использовать эти комнатки. Но ничего не придумали и оставили пока все, как есть.

— Вер, ты успокоилась? Пойдем покурим, что ли, — с высоты своего роста Нэнси виновато заглядывает мне в глаза. — У всех нервы, я понимаю… Не сердись на меня.

— Да ну, что ты, — я поспешно размазываю по щекам остатки слез. — Я на тебя не сердилась даже. Я на себя сержусь. Распустилась.

Солнечные квадраты лежат на полу веранды, ночная непогода сменилась обманчивым осенним теплом. Нэнси с удовольствием оглядывает залитую светом комнату и, забыв о причудах нашего жилища, говорит:

— Вот тут и вот тут надо пальмы в кадках поставить. А на окна можно традесканцию… будет такой зимний сад. Шикарно получится. Как в лучших домах Лондона и Парижа.

Она расхаживает по веранде в своем коротком желтом халатике и выглядит как персонаж рекламного клипа для домохозяек: идеальная куколка в прелестном интерьере. Безошибочная игра на чувствах обывателя. Пальмы в кадках тут явно не помешали бы.

— Вера, — говорит идеальная куколка серьезно и садится рядом со мной на плетеный диванчик. — Что у тебя с Тошкой случилось? Вы какие-то странные оба сегодня. Но он, ты знаешь, заметно лучше выглядит. А ты нет. Совсем не спала, что ли?

— Спала, конечно, — вру я с самым честным видом. — Я же всегда так выгляжу, если не накрасилась, будто ты не знаешь…

— Не езди мне по ушам, мать, — Нэнси проницательно качает головой. — Он с тобой не разговаривает, а ты вообще со стенками сливаешься. Думаешь, не заметно? Вы явно поругались, пока мы спали. Что случилось, а?

— Да не ругались мы, — отвечаю я с трудом.

Мне очень хочется все рассказать Нэнси, но я не знаю, как. Как рассказать здоровому в психическом отношении человеку о встречах с духами умерших и странных видениях? Как передать ощущение смертной тоски, испытанное мною этой ночью? Какой нормальный человек, пусть и самый лучший друг, мне поверит?..

К тому же, я сама уже не уверена в собственных чувствах. Я боюсь озвучить то, что я поняла ночью. Это слишком невероятно. Может, мне все приснилось. Может, я не помню, что было на самом деле. Может, это Дом сыграл со мной в кошки-мышки, и я просто забыла, что мы с Тошкой, например, вдребезги поругались. Но тогда это значит, что я сумасшедшая. Или истеричка. Нет, я не могу ничего рассказать Нэнси. Вот если бы священник… духовник… Надо попросить Ивана отвезти меня в церковь.

Внутри у меня все дрожит и тоненько ноет, я не чувствую вкуса сигареты, поэтому звонок, раздавшийся у входной двери, приносит облегчение — сейчас Нэнси помчится открывать дверь, и я смогу хоть на несколько минут вырваться из-под ее внимательного взгляда.