Роман женщины - Александр Дюма-сын (1994)

Но в глубине души своей, хотя мы могли бы и не говорить этого, она презирала Леона, как презирают орудие, которым можно располагать по произволу; как презирают существо, в котором нуждаются и которое считают ниже себя во всех отношениях. Поэтому-то дни, проводимые Юлией, не всегда были ясны, и часто она впадала в уныние, не оттого, что она отчаивалась в своем предприятии, — нет, она не принадлежала к этой категории, но от страха, видя, на какое долгое время следовало отложить самое начало своих действий. Если б Юлии удалось прочесть последнее письмо Мари к Клементине, она бы пришла в восторг, заметив первый след раздумья, который, как туман, подымался в душе супруги Эмануила. Когда она прочитала в газете, что г-н де Брион, пэр Франции, вступает в брак с дочерью графа д’Ерми, то, передав ее Леону, Юлия сказала: «Прочтите» — и пристально следила за тем впечатлением, которое могла произвести на него эта новость.

— Я знал это, — отвечал маркиз. — Какое впечатление, думала ты, может произвесть на меня эта свадьба?

— Так ты не влюблен в нее? — спросила Юлия.

— Тебе это лучше всех должно быть известно.

Де Гриж лгал, но он не обманул свою собеседницу.

— Тем хуже! — сказала Ловели. — Это служит мне доказательством, как непрочны ваши чувства, и заставляет меня бояться за себя.

Сказав эту фразу, она села перед маркизом и положила свою голову на его колени.

— Я люблю только тебя, — говорил Леон, перебирая рукой волосы своей любовницы.

— Итак, я была слишком неосторожна, — говорила Юлия. — Я отдалась тебе, желая хоть немного заставить забыть твою печаль, причиненную браком девицы д’Ерми, — теперь же чувствую, что люблю тебя действительно и боюсь, что ты презираешь меня, а еще хуже того — не любишь вовсе. И точно, что такое я в сравнении с нею? Какое вознаграждение даст тебе моя любовь взамен ее любви? Быть может, я уже начинаю надоедать тебе, и ты только из-за сострадания остаешься при мне, чтобы не разбить мои сладкие мечты.

— Ты не права, Юлия; я люблю тебя и совсем забыл г-жу де Брион, — сказал Леон, прижимая свои уста к губам Ловели.

«Пока все идет хорошо, он еще сильно ее любит», — думала Юлия, которую нелегко было обмануть в деле чувства. Она не упускала случая говорить Леону о любви Эмануила к своей жене, любви, которая сделалась сказкой для всего Парижа.

Чувства Леона к Мари не могли быть сильными; но эти разговоры вели к тому, что он начинал ненавидеть Эмануила, как похитителя того счастья, о котором он мечтал и которое сделалось уделом его счастливого соперника.

Были минуты, в которые, если бы это не превзошло всех границ безумия, Леон готов был искать ссоры с де Брионом.

Посмотрим теперь, до чего ничтожна и гадка натура человека! Леон так слепо отдался Юлии, хотя и не любил ее, что она могла поселить в нем чувство ревности к себе из-за ее любви к Эмануилу, заставила его ненавидеть де Бриона и проникнуться убеждением, что он точно любит Мари до безумия.

Вы видели кошку, играющую с катушкой, и когда слишком быстрым движением она загонит ее куда-нибудь под мебель, тогда, потеряв на минуту свою игрушку и протягивая лапы, она старается достать ее, и это продолжается до тех пор, пока снова не овладеет ею совершенно. Человек, кто бы он ни был, становится в руках умной женщины той же катушкой, которой потешается котенок. Только случай может избавить его от этой участи: если же его оставляют, то значит, что он ни на что более не годится.