Роман женщины - Александр Дюма-сын (1994)

— Даже в том случае, если я буду видеть в вас не противника, а судью и если скажу вам: я поступил подло; но не страх смерти, вы знаете это, заставляет меня говорить эти слова, а ужас сделаться убийцей. Довольно с меня и того, что я обманул вашу дружбу и доверие ко мне; неужели же я должен отяготить мою совесть еще одним преступлением? Что вы ответите мне на это?

— Отвечу, что, в самом деле, вы подлы.

Леон удержал порыв гнева.

— А если я скажу вам, — продолжал маркиз, — что я покину Италию, Францию и скроюсь так далеко, что все сочтут меня умершим. Если когда-нибудь я попадусь вам навстречу, я даю вам право убить меня; но только с условием — не приводить в исполнение этого странного поединка. Ведь если я останусь в живых, то, обременив душу двойным преступлением и обрызгав свои руки вашей кровью, я не посмею предстать на суд Божий. Что же скажете вы на это?

— Ничего.

— Будь по-вашему; но призываю в свидетели Творца, повторяю, что не умереть боюсь, а сделаться убийцей; но ежели вам суждено убить меня, то я спокойно ожидаю этой минуты и готов принять смерть как прощение.

Сказав это, Леон положил пистолеты на стол и, накрыв их платком, предложил выбор Эмануилу. Он взял один из них и посмотрел на часы.

— Пять часов без полминуты, — сказал он. — Встанем же по противоположным углам стола, и первый удар часов будет сигналом для выстрела.

В это время Мари, раздираемая всеми муками, ожидала развязки.

Вдруг ветер донес до нее глухой раскат выстрела…

— Слышала? — задыхающимся голосом спросила она Марианну, хватая ее за руки.

— Да, — едва внятно отвечала старушка.

— Боже мой! Что случилось?

Прошло пять минут — столетием показались они бедной Мари, которая едва жила под гнетом страданий. Скоро она увидела, что кто-то отворил и запер за собой двери дома.

— Видишь, Марианна?

— Вижу…

— Кто из них?..

— Не знаю!

И действительно, несмотря на прозрачность ночи, не было никакой возможности узнать вышедшего оттуда. Однако взгляд Мари остановился, как прикованный, к этой движущейся тени, которая, казалось, бежала без оглядки. По мере того как тень приближалась к ней, Мари отступила назад, сжимая руками свою горячую голову. Она была близка к помешательству: глаза ее перестали видеть, она чувствовала, как смерть сама готова была овладеть ею; но, сделав над собой нечеловеческое усилие, она раскрыла глаза и увидела освещенный луною бледный лик маркиза де Грижа.

Пронзительный вопль вырвался из груди г-жи де Брион, и она безжизненным трупом повалилась на руки Марианны.

VII

Когда г-жа де Брион пришла в чувство, она увидела себя сидящею на краю дороги, прислонившись спиною к дереву. Марианна возилась около нее, а Леон, мрачный, бледный, стоял поодаль.

— Оставьте меня, оставьте! — были первые слова молодой страдалицы, когда она увидела перед собой убийцу своего мужа.