Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Оказался ли кардинал слабее или откровеннее, чем она? Доверил ли кому-нибудь из друзей то, что сам он считал тайной своей любви? Неведомо; мы в это не верим, потому что принц был человек верный и великодушный. Но, несмотря на его преданное молчание, по городу поползли слухи о свиданиях кардинала с королевой. Все, о чем доложил граф Прованский, все, что увидели и узнали Шарни и Филипп, все эти тайные деяния, непостижимые для всех, кроме таких тайных воздыхателей, как брат короля, или ревнивых соперников, как Филипп и Шарни, весь таинственный аромат оболганной и невинной любви развеялся и, смешавшись с воздухом обыденности, утратил свой первоначальный изысканный оттенок.

Конечно, у королевы пылкие защитники, а у г-на де Рогана ревностные соратники, но это не имеет значения.

Дело в том, что никто не задавался вопросом, в самом ли деле королева украла бриллиантовое ожерелье.

Такой вопрос сам по себе означал бесчестье, но и этого было мало. Все ломали себе головы над другим: не попустительствует ли королева вору, укравшему ожерелье, поскольку он, этот вор, проник в тайну ее преступной любви?

Вот какое бремя возложила на королеву г-жа де Ламотт. И вот почему королеве пришлось вступить на путь, который неизбежно вел к бесчестью.

Но королева не сдалась; она решила бороться; король ее поддерживал.

Министры также были всецело на ее стороне. Королева помнила, что г-н де Роган – порядочный человек, не способный намеренно погубить женщину; она помнила, как твердо он клялся в том, что ему назначали свидания в Версале.

Она пришла к выводу, что кардинал не питает к ней личной вражды и что он, так же как она, защищает в этом деле только свою честь.

Отныне все расследование сосредоточилось на г-же де Ламотт; следствие усердно искало следы пропавшего ожерелья.

Королева, согласившись на публичное судебное разбирательство по обвинению в супружеской неверности, обрушила на Жанну сокрушительное обвинение в мошенничестве и воровстве.

Все свидетельствовало против графини: ее прошлое, первоначальная нищета, странное возвышение; знать не считала эту выскочку своей, народ от нее отрекался: народ инстинктивно ненавидит авантюристов, не прощая им даже успеха.

Жанна спохватилась, что избрала неверный путь; она видела, что королева, не уклоняясь от обвинения и не поддаваясь страху перед молвой, являет кардиналу пример для подражания; ясно было, что рано или поздно оба они, не зная за собою вины, придут к согласию, а если они и падут, то в своем стремительном падении увлекут за собою ничтожную Валуа, обладательницу доблестно украденного миллиона, которым она даже не могла располагать, чтобы подкупить своих судей.

Таково было положение вещей, как вдруг некое происшествие внесло в него значительные перемены.

Г-н де Босир и мадемуазель Олива жили в счастье и довольстве в укромном загородном доме; но однажды счастливчик Босир, оставив дома свою зазнобу, отправился на охоту и угодил в компанию двух агентов из числа тех, кого г-н де Крон рассеял по всей Франции, желая приблизить развязку описываемой нами истории.

Влюбленные не знали, что делается в Париже; они думали только о себе. Мадемуазель Олива толстела, как ласка в амбаре, а счастливый Босир утратил бдительность и зоркость, спасительные свойства, данные природой шустрым ночным птицам и людям, промышляющим за счет ближнего.

В тот день Босир отправился подстрелить зайца. По дороге он наткнулся на стаю куропаток. Так уж вышло, что искал он одно, а нашел совсем другое.

Точно так же и агенты искали Оливу, а нашли Босира. На охоте это не редкость.

Один из сыщиков был великий умник. Узнав Босира, он не схватил его на месте, что было бы лишено всякой выгоды, а вместе со своим товарищем составил следующий план: