Возвращение любви - Ирина Хохлова (1995)

В нем одном — весь мой мир. Мир, в который, как в омут, хочется погрузиться с головой. Я не смогла бы жить эти четырнадцать месяцев под таким напряжением — думать о нем, вспоминать его ласки. У меня давно помутился бы рассудок. Чтобы этого не случилось запретила себе вспоминать его. Сама отдала приказ и сама приняла этот приказ к исполнению. Да не все, выходит, в нашей власти. Каждый вечер смотрю по телевизору все информационные программы. Внушаю себе, что учительница должна быть в курсе политической жизни страны. На самом же деле все эти баталии между властями и оппозицией мне до лампочки. По-настоящему меня интересуют только репортажи из «горячих точек» СНГ. Я надеюсь вновь увидеть на экране лицо Валеры. И одновременно страшусь этого момента. Уверена, если это случится — разревусь. У кого тогда искать утешения?..»

«10 ноября.

Шла из школы и в толчее обратила внимание на офицера — их все меньше попадалось на городских улицах. Нарочно замедлила шаг, чтобы присмотреться.

Среди Валериных сослуживцев таких не припомнила. Чем же тогда он меня привлек? Ага, видимо, тем как он двигался: сутулясь, волоча ноги. От всего его облика исходило ощущение какой-то расхлябанности, неуверенности в себе.

Терпеть не могу таких вояк! Пришел на память Валера. Вот кто был прирожденным офицером! Иметь в предках три поколения служилых людей — это не шутка. За что судьба так жестоко обошлась с ним?

Вспомнился парад три года тому в военном городке. Мой муж шел тогда во главе своей роты. Как он был хорош! Формы — с иголочки, сапоги — начищены до зеркального блеска. Он волновался, но его голос, когда отдавал команды, звучал четко и внушительно. Как я гордилась в тот момент, что стала женой офицера!

Да, в этом вся разница! Тогда Валерины сослуживцы и он сам казались мне настоящими офицерами. А нынешние, те, что остались, кажутся, офицерней. Про тех можно было сказать: «Господа офицеры!» Про нынешних: «Господи, и это офицеры?»

«19 ноября.

Утром проснулась со странным ощущением умиротворенности и любви ко всем и всему. Откуда-то пришли слова:

— Все вернется.

Я произнесла их неосознанно. Что именно должно вернуться? И куда?

Но через несколько минут уже знала: вернутся любовь и былое счастье.

«Глупость, — возразила себе, — несусветная глупость. Какое может быть счастье, если человек, которого люблю, сейчас в тысячах километров отсюда, в пекле межнационального конфликта, и возвращаться, судя по всему, пока не собирается? Явная нелепость! Или, как говорили средневековые схоласты: «Верую, потому что абсурдно!»

Откуда берется это чувство необъяснимой уверенности и на чем оно основывается? Впрочем, не важно! Важно, что это чувство, похожее на вдохновение, вдруг осенит человека, когда у него совсем опускаются руки и пропадает всякая надежда. И тогда человек вновь обретает желание жить, ощущает неизведанные прежде радости, такие, например, как удовольствие смотреться в зеркало или поправить подушку под головой.

Кстати, о зеркале. Когда причесывалась сегодня, с ужасом заметила новую морщинку возле глаза. Еще вчера ее не было! И я с мстительным удовольствием подумала, как брошу Углову в лицо:

— Посмотри, негодяй, что стало со мной, пока ты воевал непонятно где и непонятно за что. Я тут без тебя совсем в старуху превратилась!

Он, конечно же, сразу примется уверять, что не видит во мне никаких перемен. И тогда я его поцелую. А затем нас ждет целая ночь любви и блаженства. Да что ночь — это уже на всю оставшуюся жизнь…