Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон (2008)

— Наконец, — Аманда прижала награду к груди, — благодарю всех, кто отдал за нас свои голоса. Мы вас любим!

Зал встал, и все разразились бурными овациями.

Вернувшись к своему столу, Аманда поставила награду, залпом выпила свой бокал вина и бокал соседа и собиралась вернуться к аудиосистеме, возле которой оставила Джулию, как кто-то положил ей руку на плечо.

— Аманда, — это был Блюмфельд, — мои поздравления! Ты опять самая-самая!

Продолжая сжимать ее плечо, он смотрел куда-то поверх ее головы.

— И твоя подружка, как я понимаю, ее называют Рио, сегодня гвоздь программы. У нее столько энергии. На третьем этаже это пригодится, не так ли?

Краем глаза Аманда видела Мойру Блюмфельд — она сидела, выпрямив спину, пиджак-корсет от Кристофа стягивал ее так, что собственные проблемы казались Аманде пустяковыми.

— По-моему, Мартин положил на нее глаз, — сказала Аманда, пытаясь изобразить разочарование на своем лице.

— Ну, — поджал губы Блюмфельд, — вообще-то за Мартином должок.

— И еще, — это был последний шанс, — не то чтобы это было очень важно, но она активная лесбиянка.

У Блюмфельда дрогнул подбородок, и он вдруг резко выпрямился:

— Активная?!

— Ну да, абсолютно. Она ходит на всякие «встречи», — поморщилась Аманда.

— Ты уверена?

— О да.

— Я, мягко говоря, удивлен…

— М-м-м… И она нефотогеничная, не любит пустую болтовню, не такая, в общем. — Капельки пота постепенно подбирались к бровям Марка. — Она сразу переходит к делу.

— Ты серьезно?

— Угу. Мне надо бежать. Разобраться кое с чем.

Проходя мимо стола, Аманда заметила, что Мойра Блюмфельд гладит что-то у себя на колене. Присмотревшись, она увидела, что это была ладонь лилового цвета и чересчур большая по сравнению с ее тоненькими, как спички, ручками.

Джулия ждала ее у колонок, окруженная колечками дыма, которые она пускала из ментоловой сигареты, выпачканной в помаде цвета мокко.

— Ну, ты говорила, — Джулия сложила руки на груди и перенесла вес с одной ноги на другую, — что я не знаю, кто ты теперь такая.

— Я всего лишь хотела сказать, что я изменилась. Не то чтобы твоя жизнь… была хуже по сравнению с моей. Но это уже не моя жизнь. Моя жизнь — вот она, здесь, и… — Аманда посмотрела Джулии через плечо. — Я сейчас совсем другой человек.

Джулия вильнула бедром:

— То есть ты сейчас вся из себя крутая.

— Не крутая! — Аманда, глубоко вздохнув, закрыла глаза, словно прибегая к ранее не использованным резервам терпения.

Открыв глаза, она увидела, что Джулия ухмыляется.

— Какая же ты тогда?

— Послушай, я главный редактор журнала «Ла мод», — чтобы подчеркнуть эти слова, Аманда раскрыла глаза еще шире, — у меня другие приоритеты в жизни, другие стандарты…

— Другие друзья…

— Да, другие друзья.

— И ты не хочешь, чтобы я тут мозолила тебе глаза. Вдруг выдам твою тайну. А я подумала, что понравилась всем. Или я опять что-то не поняла?

— Да нет же! — Аманда улыбнулась ей своей благосклонной улыбкой. — Нет, ты всем нравишься, дело не в этом… правда. Я просто не… — Джулия сощурилась. — Мой статус мне не позволяет… Хочу сказать, что бурный интерес Мартина к тебе — это одно, а то, что люди узнают, кто ты на самом деле, и проведут параллель между нами, — это другое.

— Ты не хочешь, чтобы они знали, что мы дружили… чтобы они не думали, глядя на меня: «А вот идет Аманда, парикмахерша…»

— Все не так. — Аманда вновь взглянула через ее плечо и увидела, что к ним идет Блюмфельд, подняв вверх палец. — Все так! Все так! Вот черт! Слушай, Блюмфельд думает, что ты гримерша. — Она схватила Джулию за руку. — Ну пожалуйста!

— Ну, девушки, — нависал над ними Блюмфельд, кривя губы, — надеюсь, я вам не помешал…

— Не-а, — проговорила Джулия, — мы немножко ссоримся.

Блюмфельд бросил взгляд в сторону Аманды: