Комплекс Мадонны - Норман Богнер (1997)

В поисках тропинки к Барбаре Тедди обнаружил, что попал в болото, кишащее змеями и крокодилами; пересечь его можно было лишь по зыбучему песку. Бестолковая мелочь откровений Барбары создала в нем ощущение обреченности, от чего его тело вздрогнуло. Горечь скальпелем пронзила Тедди, он вскинул руки вверх, затем охватил себя жестом такого глубокого отчаяния, словно остался последним человеком в мире. Магнитофонные ленты были у него, Грант умер, но Барбара показала ему лишь отпечаток внешней поверхности своего сознания: выгоревшие кратеры, призраки памяти, отрочество, населенное чудовищами, чья задача состояла в том, чтобы увлечь ее прочь от света и невинности. Долгое время Тедди был убежден, что человеческие существа по природе своей непорочны до тех пор, пока их не начинают толкать на путь порока, и это привело его к уверенности, что мораль существовала лишь как общие понятия, определяющие поведение индивидуума. Но, слушая эти записи, Тедди впервые увидел последовательный путь разрушения человеческой личности, такой же реальный и осязаемый, как авиакатастрофа. Он не мог вынести дальнейших прослушиваний, однако мрачно догадывался, что только таким образом сможет получить полное представление о Барбаре, помочь ей; он знал также, что, помогая ей, он обязательно уничтожит себя. Некоторые люди относятся к трагедии так же, как относились бы к женщине, настойчиво, с сознанием обреченности; даже бросаясь в порыве самопожертвования, они все же ожидают некую высшую, смутно представляемую награду, точно увешанные медалями солдаты, живыми возвращающиеся с войны. Тедди знал, что без Барбары он, образно говоря, будет доживать свою жизнь: найдет ей какую-нибудь замену, станет вести обычную жизнь, замышлять новые финансовые интриги, но это уже будет конец, его жизненный цикл будет бесконечно повторять одно и то же. Его поведение — а это было несвойственное ему поведение, потому что он никогда не поступал столь безответственно и безрассудно — сформировано под воздействием безумства, в которое его ввергла Барбара.

Тедди посмотрел на свое лицо: серые мешки под глазами, набухшие глаза, налитые кровью, высеченный из камня крепко сжатый рот — это лицо могло принадлежать любому пропойце из Баури или бродяге средних лет из полицейского застенка. В своем отчаянии он чувствовал себя как никогда близким Барбаре. Он делил с ней все стороны ее жизни, все неприятно пахнущие выделения, ее нутро, подобно хирургу, который стоит, держа в руке внутренности больного; но в то время, как Тедди смотрел на темную сторону личности Барбары, на него падали нежные отсветы ее глаз: струившийся от алтаря свет.

Тедди взял катушки, изучил так аккуратно напечатанные надписи и бросил на пол все, кроме одной. На той, которую он продолжал держать в руках, разглядывая, словно человек, стоящий на карнизе небоскреба и смотрящий на суетящихся под ним людей, было написано: «Хикман 67» и красным в скобках: «(Лаура)».

ГЛАВА VIII