Комплекс Мадонны - Норман Богнер (1997)

— Только мисс Слейтер. Она была старой девой и лучшим учителем в школе, и мне кажется, что я была ее любимицей. Все школьные годы я носила короткие волосы, как сейчас. Папа не умел их расчесывать и укладывать, а с короткими было проще управляться. Потом я стала старше и уже могла заняться ими сама, но мне не хотелось связываться. Однажды мисс Слейтер сказала, что я должна отпустить их. Что у меня прекрасные волосы, и если я не отпущу их, то стану старой девой, как она. У нее тоже были короткие волосы. Приблизительно месяц я обдумывала ее слова — я тогда уже была первокурсницей и немного отпустила их; но папа сказал, что они стали слишком длинные, и я остригла, как прежде.

— Похоже, у вас с вашим отцом были замечательные отношения.

— Это так. Он снимал с меня много неприятностей.

— Вы с ним были во всем откровенны?

— Нет, не могу сказать. С ним я могла говорить о школе, городке, людях. Понимаете, когда я там росла, городок еще не стал фешенебельным «курортом Уэстпортом», он был обыкновенным, довольно приличным маленьким городком, где все люди знали друг друга по именам.

— Когда вы учились в колледже, вы часто ходили на вечеринки — я полагаю, их было множество, — так вот, вы часто ходили на них?

— Приглашали меня часто. Конфирмации в милые шестнадцать лет, приглашения кавалеров, когда я стала старше — но приглашали меня между прочим. Не то чтобы меня забывали или кто-нибудь имел что-то против меня — просто я не была обязательной. Я хочу сказать, никто не говорил: «Если у нас будет вечеринка, мы должны быть уверены, что там будет Барбара». Нет, так вопрос не стоял. Лично меня никто не требовал. Но в то же время меня не приглашали из сострадания. Я просто появлялась на вечеринках.

— Вы получали удовольствие? Были какие-нибудь, которые вам особенно запомнились?

— Была одна ужасная, которую я не могу забыть. Когда мне было пятнадцать — так, дайте посмотреть. Был день рождения Тони. День рождения Тони Рэндольф. Ее отец владел довольно большим агентством по недвижимости, и они принадлежали к лучшему обществу. Тогда они были большими снобами, жили в прекрасном доме — большом, широко раскинувшемся двухэтажном георгианском особняке, построенном из серого песчаника. Заросли плюща, увивающего фасад, окна, выходящие на пролив. Имели собственный причал; по городским слухам, пили сверх меры, а у мистера Рэндольфа были деньги, старые деньги, которые ему достались. В течение нескольких лет он был мэром нашего города. Мне они очень нравились, я познакомилась с ними, когда натаскивала Тони по алгебре.

— Вы регулярно занимались репетиторством?

— Ну да, я подрабатывала. Я занималась математикой, французским и немецким.

— Вы с Тони были подругами?

— Она была недалекой и туповатой. Она проводила много времени со своими родителями и их друзьями, пробовала «Канадиан клаб» и имбирное пиво и поэтому считала себя всесторонне развитой натурой. Большинство ребят, судя по всему, соглашались с ней.

— Очевидно, вы не соглашались.

— У меня не было сильных чувств ни за, ни против. Понимаете, то, что там происходило, — ну, действительная жизнь людей в нашем городе, — было не так важно, как то, что происходило у меня в голове, — моя внутренняя жизнь.

— Тони было шестнадцать, так?

— Да.

— Мы еще вернемся к другой вашей жизни.

— Хорошо. Теперь я чувствую себя гораздо свободнее. Когда вечеринка была в самом разгаре, я случайно услышала, как Тони спорит со своими родителями. Она хотела, чтобы они ушли… оставив нас одних. Мы веселились на первом этаже, там было что-то вроде гостиной, а нас было пар двенадцать.

— Вы пришли со спутником?

— Да. С Томом — не могу вспомнить его фамилию, но он был увлечен другой девушкой. Джойс какой-то там. И он крутился вокруг нее, мешая ее парню. У Тома была репутация большого бабника.

— Вы знали это, когда пошли вместе с ним?