Облик - София Беннет

думала совсем иное – она страшно скучала по нему, пока он был в отъезде. Так что она, конечно

же, не имела в виду этого, и когда говорила мне. Сейчас она напугана и одинока, и я нужна ей

куда больше, чем когда-либо раньше. И вместо этого я тут, практически голая, в ванне с

раскаленными змеями, "пламенею", потому что каким-то образом меня уговорили "искать себя".

Серьѐзно. Чем я думала?

И внезапно это поражает меня в самое сердце.

С того момента, как я натянула стринги, я исчезала.

Я в комнате, полной людей, которые пялятся на моѐ лицо и тело, как будто от этого

зависят их жизни (возможно, их работа действительно зависит от этого), и никто из них не

понимает, что я чувствую. Это не похоже на фотосессию с Эриком или дизайнером из хвостов

воздушных змеев. С таким же успехом я могла бы быть долькой дорогого фрукта.

А в это время моя сестра вынуждена справляться с химиотерапией, радиотерапией, этими

ужасными "десятью процентами" и разбитым сердцем, поддерживаемая только нашими

родителями. Мама, несомненно, плачет. Мне тяжело вынести мысль, что папа сейчас сломлен.

Теперь, без Джесси, я единственная опора для Авы. Королевы Воинов. Мы наконец-то начали

становиться настоящей командой.

– Ой, да ладно! – восклицает Рудольф, возвращаясь от монитора и снова глядя через

видоискатель камеры. – Сконцентрируйся! Это всего лишь одно простое выражение лица, детка!

Даже твои крошечные мозги могут справляться с ним хотя бы в течение десяти кадров!

Теперь мои "крошечные мозги" рассердились, но я больше не могу сдерживать слѐзы.

Объектив мгновенно схватывает их. Рудольф передает камеру ассистенту и сердито уносится

прочь.

– Разберись с ней и позови меня, когда она будет готова.

Думаю, я только что нашла себя.

Я прошу Джо снова подать мне халат. Всѐ-таки Дейзи была права насчет "позирования в

нижнем белье". Мне нравится быть Зеной, но Зена такого не делает. Любой день, начинающийся с

застенчивой девочки и кружевных стрингов, обречен на провал. Диана тоже была права: мне

просто нужно быть храброй и рискнуть.

Глава 36.

Час спустя я плыву на пароме вокруг острова Либерти, ощущая морские брызги в волосах

и взгляды туристов, переключающихся с моего зелено-золотого лица на статую Свободы и

обратно на меня. Это Нью-Йорк. Всѐ в порядке.

Я вытаскиваю свой новый модный айфон и набираю Авин номер. Но она не берет трубку,

так что я звоню домой.

– Алло? – я слышу папин голос и готова расплакаться от облегчения.

– Привет, – произношу я максимально жизнерадостно.

– Тед? Это ты? Как у тебя дела?

– Отлично, – уверенно вру я. Мне не хочется обсуждать это прямо сейчас. – А где Ава?

– Вышла куда-то, – отвечает папа. – Давным-давно. Она выглядит очень... Не беспокойся

об этом. Хорошо проведи время, солнышко.

О, боже, Аве настолько плохо, что он не хочет грузить меня этим.

– Обязательно. Передай ей... Передай ей море любви от меня и скажи, что мы увидимся

как можно скорее. И, пап? Ей бы не помешало сейчас карамельное мороженое. Проверь, чтобы у

нас в морозилке был его запас, ладно?

– Разумеется. Карамельное. Пока, милая, – озадаченно отвечает папа. Ему не нравятся

звонки на дальние расстояния. Думаю, часть его всѐ ещѐ живет во времена гражданской войны.

Сложные технологии нервируют его. Вдобавок, зачем я звоню ему из Нью-Йорка, чтобы сообщить

о мороженом? Бедный папа. Я не могу объяснить ему всѐ прямо сейчас. Аве нужно куда больше,

чем вкусное мороженое, но это лучшее, что я могу сделать, находясь так далеко.

Я засовываю телефон назад в сумочку от Малберри, которую я не заслужила, и снова