Облик - София Беннет

отчитала, наверное, но я всѐ равно чувствовала бы себя куда лучше. Ещѐ лучше, если бы Ава

сейчас была со мной. Я не привыкла пытаться заснуть без неѐ. Мы думали, что ужасно жить

вдвоѐм в одной комнате, особенно Ава, но у нас была куча тем для ночных разговоров. Так я

узнала еѐ куда лучше, чем раньше. Именно так она подговорила меня на множество идиотских

авантюр. Если бы я была дома сейчас, я объяснила бы ей, как она сглупила с Джесси. Я бы

утешила еѐ. Как-нибудь я наладила бы всѐ. И она тоже каким-то образом привела бы мою жизнь в

норму.

Стюардесса подходит проверить, всѐ ли у меня в порядке. Очевидно, она понимает, что

что-то не так, но я сжалась под пледом и притворилась спящей. Есть, по крайней мере, один плюс

в том, что я не стала "трансатлантически популярной" – мне больше никогда не придѐтся

втискиваться в одно из этих узких мест на борту.

Когда самолет подруливает к нужным воротам в аэропорту Хитроу, звонит мама.

– Тед! Ты где? Что случилось?

– Я в норме, – отвечаю я ей, задаваясь вопросом, является ли "в норме" точным

описанием моего нынешнего состояния: больная, испуганная и злая на саму себя. – Как там Ава?

– Ох, – вздыхает мама. – Довольно паршиво. Я думаю, Джесси с ней расстался. После его

ухода она... ушла в себя. Но что там насчѐт тебя?

Я пытаюсь найти какие-то слова, чтобы описать последние пару дней, но "Они не

получили фотографию" совершенно не передает суть, а что-то ещѐ кажется слишком сложным.

– Давай я расскажу при встрече? – предлагаю я.

– Хорошо, – отвечает мама. – Я ухожу на работу, но отец дома. И Ава скоро вернется из

больницы. Может, тебе стоит поговорить с ней.

Внезапно сердце чуть не выскакивает у меня из груди.

– Больница? – у неѐ сегодня не должно быть радиотерапии.

– У них церемония, – говорит мама. – Ну, помнишь? Примерно сейчас начинается. Как

бы то ни было, агентство отправило кого-нибудь за тобой в аэропорт?

Из-за всего произошедшего я совершенно забыла о том, что церемония бритья голов уже

сегодня утром. О, да, точно: "ты не будешь там для поддержки всех этих детей, больных раком? ".

Ай да я. Но у меня, возможно, ещѐ есть шанс успеть. Я думаю о гламурных Нью-Йоркских

лимузинах. Если повезѐт, я подъеду на машине до окончания модного преображения. Я могла бы

сделать хотя бы пару фотографий.

Я рассказываю маме свой план, и она его одобряет. Но прохождение паспортного контроля

занимает целую вечность, а время не ждѐт. И никаких встречающих с табличкой. Никаких

лимузинов. Разумеется, никаких лимузинов. Зачем бы агентство стало посылать лимузин за "тупой

девчонкой, которая не слушала, когда ей объясняли"? Той самой, с "глупым, эгоистичным,

инфантильным и непрофессиональным отношением"?

Я вытаскиваю старую сумку со дна чемодана, откапываю свой верный проездной на метро

и топаю в подземку.

Никогда раньше не замечала, что поезд метро так медленно едет. Кажется, будто он

получает удовольствие от остановок между станциями, просто чтобы позлить меня. Время утекает

сквозь пальцы, а я представляю себе Винса и его команду, осуществляющих ритуал бритья голов

четверых пациентов, с которыми мы заранее договорились, а затем их модное преображение с

помощью Авы, и в конце – как семьи пациентов окружают их, восхищаясь их новыми образами, и

забирают домой.

Как только прибываю в больницу, я втаскиваю свой чемодан по ступенькам и бегу в

помещения дневного стационара, где должна была состояться церемония. Как я и думала – в

комнате тихо и пусто. Только пьянящий запах ароматических свечей ещѐ витает в воздухе. Среди

рождественских украшений сейчас бы неплохо смотрелся плакат "СЛИШКОМ ПОЗДНО".