Облик - София Беннет

На одном из стульев лежит позабытый Авин шарфик. Я подбираю его и ощущаю запах еѐ

парфюма. Я планировала купить ей кучу духов в Нью-Йорке – ещѐ одно обещание, которое я не

выполнила. Пока я стою так с шарфиком в руках, в дверном проеме появляется Винс. Он

немедленно подходит и сгребает меня в свои медвежьи объятия.

– Очаровательное создание! Выглядишь невероятно! Ты посмотри на свои волосы! Но ты

пропустила такое восхитительное событие. Было прекрасно. Совершенно прекрасно.

– Держу пари, что так и было, – вздыхаю я. – А как Ава?

– Изумительно. Настоящая звезда. Но, боже мой, такая истощенная. Наверное, поэтому

она... – он прерывается и понижает голос. – Болезнь ведь не прогрессирует?

Я мотаю головой.

– Мы пока не знаем. Дело в том, что она только что рассталась со своим парнем.

– Глупышка!

– Точно.

– Кто-то должен ей помочь всѐ уладить.

– Верно.

Он кладет руку мне на плечо.

– Проводить тебя к ней?

– К ней? Разве она до сих пор тут?

В этот момент в дверях показывается голова медсестры. Я знаю еѐ по моим прошлым

визитам сюда. Медсестра кивает мне.

– Ты очень быстро добралась, – говорит она.

– Ну, на самом деле, я опоздала. Я...

– Я рада, что она позвонила тебе. Не пугайся – ей не так плохо, как кажется на первый

взгляд.

Не пугайся? Не так плохо, как что? Паника, которая накатила на меня в аэропорту, когда

мама упомянула больницу, возвращается назад. Словно она всегда таится в засаде, готовая в

любой момент нанести удар, возмещая все те моменты, когда мы должны были заметить что-то

серьѐзное и не обратили внимание. Что Ава здесь делает?

Медсестра зовѐт меня за собой, и я оставляю Винса и свой чемодан в комнате отдыха,

быстро следуя за женщиной по коридорам.

– Она только что блистала, – словоохотливо поясняет медсестра, – Но, как только все

ушли, она просто рухнула. Вероятней всего, это снова из-за количества эритроцитов. Она пока

отдыхает, а мы проверяем. Нам сюда.

Она открывает дверь в помещение, где нет ничего, кроме кровати и стула. Ава лежит на

кушетке в своей одежде. Еѐ кожа практически бесцветная, а глаза закрыты. Она не шевелится,

когда я захожу. Еѐ красивое лицо бесконечно печально. Я сажусь на стул рядом с ней и задаюсь

вопросом, почему медицина не может увидеть разницу между низким уровнем эритроцитов в

крови и любовной тоской. Для меня это очевидно. Заметьте, в данном случае может быть всѐ

сразу. Кто знает, что сейчас происходит внутри моей сестры?

Медсестра улыбается и оставляет нас с сестрой вдвоѐм. Я беру Аву за руку и нежно еѐ

глажу. Она сразу же моргает. Глаза медленно открываются.

– Ты здесь, – шепчет она и озаряет меня тенью своей голливудской улыбкой. Затем

хмурится.

– Собственно, почему? Ты в порядке?

– Не глупи, – я не знаю, смеяться мне или плакать. – Разумеется, я в порядке. А ты?

Ава слабо сжимает мою ладонь.

– Уже лучше. Мне жаль, что это произошло. Не рассказывай маме.

– О чѐм? Что ты упала в обморок?

Она кивает.

– Я собиралась звонить папе и просить забрать меня, но сейчас ты здесь. Не нужно их

тревожить.

Я смеюсь. Она как всегда упряма, решительна и великодушна – восхитительная и

раздражающая одновременно.

– Ты больна, Ава. Разумеется, они волнуются.

Она вздыхает.

– Хорошая мысль. Я просто не хочу огорчать их ещѐ больше. В любом случае... как я и

сказала... ты здесь сейчас. Разве тебе не нужно быть в Нью-Йорке?

– Покупая тебе сумочку от Марка Джейкобса? Да, ты права. Мне жаль.

Она снова улыбается своей сияющей улыбкой и откидывается на подушку. Еѐ лицо

расслабляется и теряет часть своей бледной хрупкости. И наконец-то я точно понимаю – она не