Облик - София Беннет

большом пушистом винтажном мамином пальто и массивной красной шерстяной шляпе.

Разумеется, этому способствует и то, что она тает в объятиях потрясающего белокурого бога

сѐрфинга. Из них вышла изумительная пара.

Мы с Ником стоим и ждем, когда же они закончат свое воссоединение. Затем они

улыбаются друг другу, Ава хихикает, и они присоединяются к нам.

– Ладно, я совершенно точно упустил поезд, – говорит Джесси, – Так что я могу

наслаждаться Лондоном. Куда пойдѐм?

– Поехали обратно ко мне, – предлагает Ник. – Мама на работе, как обычно. Но Евгения

нам что-нибудь приготовит. Мы можем тусить там хоть весь день.

Ава ухмыляется. В данный момент она будет счастлива где угодно, лишь бы Джесси был

рядом.

– Что скажешь, Тед?

– Наслаждайся, – отвечаю я ей, подхватывая свой чемодан. – Увидимся дома.

Ник выглядит так, будто собирается что-то сказать, но в итоге просто молча смотрит.

Сначала мне в глаза. Потом на мои блестящие золотые волосы. Пора уходить.

Я прощаюсь со всеми и в одиночестве спускаюсь в метро, таща за собой чемодан. Ава

окликает меня, но я притворяюсь, что не слышу. Сейчас, когда у Авы всѐ улажено, я наконец

осознаю, что у меня ноет каждая косточка. Мне нужно выспаться и побыть одной. Я определенно

не собираюсь проводить время с лохматым, забрызганным краской парнем в очках, который

считает, что я "дам фору всем злобным моделям".

Сейчас всего лишь обед, но для меня это был очень долгий день.

Глава 38.

Добравшись домой, я сворачиваюсь клубочком в постели Авы. Я всегда думала, что

ненавижу делиться чем-либо, в том числе и комнатой, но сейчас спальня без сестры выглядит

совершенно пустой. Большую часть дня я проспала. Вечером я немного более подробно

рассказываю маме с папой о съѐмках. Я была уверена, что они разозлятся на меня за такое

непрофессиональное поведение и побег с работы, но вместо этого они выглядят... впечатленными.

– Дорогая, ты потрясающая! – мама широко улыбается мне за ужином (в то время как моя

тарелка завалена добавкой картошки, просто потому, что я могу есть, что хочу и сколько хочу).

– После того, как мы так безрассудно позволили тебе уехать одной-одинѐшеньке.

Поверить не могу, что эта женщина уговорила нас так поступить. Но только посмотри, сколько ты

всего сделала, совершенно самостоятельно. Я и не представляла, что ты настолько сильная.

Она бы так не говорила, если бы видела все своими глазами. Я не чувствовала себя особо

сильной, когда тряслась на пароме возле Стейтен-Айленда после проваленных съѐмок.

– Я бы не рекомендовал такую стратегию служебного роста, – говорит папа с озорным

блеском глаз. – Но я горжусь тобой, солнышко. По твоему описанию мне совершенно не нравится

тот образ, которого от тебя требовали. Это абсолютно точно не ты.

Он прав. Девушка, которая требовалась Рудольфу, никогда бы не стала сидеть дома с

родителями, налегая на углеводы и беспокоясь о том, подал ли на неѐ в суд ведущий фотограф.

Она бы вальяжно возлежала, тлея и пламенея, или летела бы на очередном самолете в новое место,

готовая делать это ещѐ и ещѐ раз. Она становилась бы богатой и знаменитой и однажды наверняка

купила бы себе такой же большой дом с мега-гардеробом, как у Кассандры, и, возможно, даже

яхту.

Она никогда не была мной. В моей жизни есть куча других вещей, которые мне только

предстоит сделать.

Ава возвращается от Ника поздно вечером, как раз когда я снова собираюсь завалиться в

кровать. Не знаю, что они с Джесси делали всѐ это время, но еѐ губы выглядят опухшими и

потрескавшимися, а глаза снова сверкают.

– Я даже не поблагодарила тебя по-человечески, – говорит Ава, просовывая голову в