Облик - София Беннет

всего, с помощью Авы наконец-то удалось сделать мой художественный проект именно так, как я

хотела. Надеюсь, моя работа произведѐт впечатление на мисс Дженкинс. Вышло куда лучше, чем

те затененные бананы.

Теперь, когда мисс Дженкинс потребовала от меня более серьѐзного отношения, я

воспринимаю искусство совершенно иначе. Меня заинтересовала идея документальной

фотографии: находить впечатляющих людей, где бы они ни встречались, и делать портреты,

отражающие все их особенности. Таких людей, как водитель автобуса на моем пути в школу,

который всегда грустно-грустно улыбается мне, когда я сажусь в автобус, словно мы оба – герои

какой-то трагедии. Или даже как мистер Андерсон, который пялится вслед мисс Дженкинс в еѐ

юбке-карандаше, когда думает, что никто не замечает. Или как Дэйзи с растрепанными колючими

волосами, оживленно болтающая с Кэлли о чѐм-то из мира музыки, – до тех пор, пока она не

замечает, что я наблюдаю за ней, тогда она меняется в лице и принимает сдержанное выражение.

Сейчас, думая о себе, как о человеке, скрытом по ту сторону объектива, а не стоящем

перед ним, я смотрю на мир свежим взглядом. Например, я замечаю, как Кэлли кидает на Дина

нервный взгляд, когда я захожу в класс, и как Дэйзи грустнеет, когда отходит от Кэлли, чтобы со

мной поздороваться. Я замечаю, что они выглядят не враждебными, а настороженными, и это что-

то во мне заставляет их так себя чувствовать.

После недавней беседы с Дином я наконец-то поняла, что происходит с Кэлли. Кажется, я

нравлюсь еѐ парню сильнее, чем представляла. Возможно, Ава была права, когда говорила, что

люди завидуют моему внешнему виду. Несмотря ни на что, я все ещѐ считаю себя чудиком, но

даже Дэйзи, кажется, думает, что я могла бы быть моделью, а теперь ещѐ и Дин с этим

соглашается. Очевидно, это причиняет Кэлли боль. А Дэйзи просто разрывается между нами.

Наверное, после всего произошедшего мне нужно быть снисходительнее к людям.

Словно камера фокусируется на изображении. Пока оно остается ясным и мне хватает

мужества, я подхожу к Дину и дружелюбно, но абсолютно не кокетливо улыбаюсь ему.

– Привет, – произношу я. – Тот... мм... совет, которого ты у меня просил недавно. Ты ему

последовал?

Дин нервно косится на меня.

– Эм, нет.

– Ну, на твоем месте я бы действовала решительнее. Пока не стало слишком поздно. Она

же совсем рядом.

Он снова кидает на меня нервный взгляд. А я смотрю на него моим коронным – взглядом

Королевы Воинов. Он знает, что нужно делать. И он делает. Дин подходит к Кэлли и что-то тихо

произносит ей на ухо. Каким-то образом ей удается услышать сквозь завесу пышных волос, и она

удивленно смотрит на меня. Предполагалось, что я увожу у неѐ парня, а не возвращаю его назад. Я

улыбаюсь Кэлли. Это моя первая дружелюбная улыбка в еѐ адрес. Она долго присматривается,

чтобы убедиться в моей искренности. А потом Кэлли улыбается в ответ. У неѐ очаровательная

улыбка – светлая и открытая. Но Дин загораживает мне обзор, придвигаясь к девушке поближе и

небрежно приобнимает еѐ, словно это совершенно естественно.

Дэйзи ничего не говорит до урока искусства, когда Кэлли уходит в другой класс.

– Что на тебя нашло?

– Ты о Кэлли? Я просто подумала, что можно попытаться быть милой для разнообразия.

Посмотрим, поможет ли это. Считаешь, это было слишком странно?

– Да! – хмурится она. – И нет! Это было замечательно. Ты всегда так неприветлива с

Кэлли. Еѐ это бесило. Кэлли просто хотела с тобой подружиться, правда. Она думает, что ты

очень... красивая. Кэлли постоянно переживала, что ты нравишься Дину куда больше, чем она.

Серьѐзно? Ого. Она хорошо это скрывала.

– Ну, могу тебя заверить, что в его отношении это не так, – говорю я Дэйзи.