Облик - София Беннет

– Это ты?

– Почему тебе вообще это интересно?

Дин опускает взгляд и шаркает ногой.

– Знаешь… модели…

Нет, на самом деле, не знаю. Что он вообще подразумевал под этим «модели»? Какие

модели? Его лицо морщится от смущения, и сам он старательно избегает моего взгляда.

– Что?

– Ладно, ты знаешь. – Его лицо морщится ещѐ сильнее. Он выглядит почти так же

неловко, как я на занятиях хора в прошлом семестре. Затем он встречается со мной глазами на

долю секунды и издает грязный смешок. – Ты знаешь… модели. Больные.

– Больные?

– В хорошем смысле. Ты знаешь…

Снова такой смешок, но помимо этого, Дин действительно не находит слов – впервые за

всѐ время нашего знакомства. Не считая «больные», которое, очевидно, не считается. Это странно.

И неловко – для нас обоих.

– Ладно, мне пора, – говорю я ему, доставая свой проездной для автобуса.

Автобуса всѐ ещѐ нет. Пожалуйста, только бы он не заметил, что я смотрю на пустую

улицу.

– Ага. Конечно. Ну, как-то так. Круто. Увидимся завтра. – Он плетѐтся прочь, рюкзак

подпрыгивает у него на плечах.

Я понимаю, что ни разу не ответила на его вопрос, но всѐ равно завтра новость разнесѐтся

по всей школе. Если кто-нибудь додумается заглянуть на сайт Модел Сити, отрицать будет

бессмысленно. Тогда я официально стану «Тед Ричмонд, моделью».

Я привыкала ощущать себя «Зеной, тайной Королевой Воинов», и мне это нравилось.

Хотела бы я продлить этот момент, но судя по совершенно странному взгляду Дина, время ушло.

Разумеется, пару дней спустя, благодаря кузине Натана Кинга, новость о моей поездке в

Нью-Йорк стала известна всем в классе. Кэлли смотрит настолько ревнивым взглядом, что это

почти причиняет физическую боль, и многие девочки вообще со мной не разговаривают. Совсем

не та реакция, которой я ожидала. Они словно поделились на тех, кто злобствует у меня за спиной,

и тех, кто слишком ошеломлен, чтобы хоть что-то сказать.

Мальчики хуже. «Модели. Больные». Хотела бы я, чтобы это прошло. Я думала, что все

будут под впечатлением пару секунд, а потом вернутся к нормальной жизни. Я не хотела, чтобы

ребята просили мой автограф на математике.

Мисс Дженкинс печально улыбается мне своими малиновыми губами, будто бы я

присоединилась к команде противника. Мистер Андерсон более косноязычен, чем обычно, и

просит меня демонстрировать пение больше, чем за весь предыдущий учебный год. Даже директор

вызывает меня к себе в кабинет для долгой беседы об успеваемости и запасной профессии.

Потребовалось несколько ночных бесед с Авой, чтобы убедить меня, что всѐ это временно

и в любом случае полностью окупится, когда я начну работать с ведущими дизайнерами и

фотографами. Не говоря уже о серьѐзных заработках. Но я начинаю понимать, почему так много

девушек, которых я встречала на кастингах, больше не ходят в школу.

Съѐмки для парфюма намечены на конец ноября. Я должна пропустить день занятий, но

мама согласилась при условии, что такое больше не повторится, потому что я так взволнована, и

папа убедил еѐ, что мне полезно увидеть Нью-Йорк.

Мама поедет со мной, потому что у папы намечены несколько встреч. Я надеюсь, что это

не встречи с привлекательной ТВ-ассистентом, но это не то, о чѐм можно просто спросить, и в

данный момент происходит слишком много всего, чтобы беспокоиться ещѐ и из-за этого. Надеюсь,

теперь, когда Аве лучше и наши жизни возвращаются в привычную колею, мама будет менее

напряжѐнной, и папа будет ходить выпить кофе с ней вместо всяких там ассистентов.

Мы с Авой не обсуждаем эту тему. Больше всего мы говорим обо мне и Манхэттене, о

деньгах, гламуре и всяких бесплатных штучках от «Константин и Рид», которые они, вероятно,