Долгая дорога в дюнах - Олег Руднев (1984)

Им пришлось основательно пошарить вокруг, прежде чем Артур заметил лежащего в зарослях папоротника человека в немецкой офицерской форме. Увидев направленный на него ствол парабеллума, он замер, но, затем, услышав рядом с собой облегченный вздох Грикиса, успокоился. Офицер — он лежал животом вниз — словно только и ждал их появления: тяжело вздохнул, посмотрел на Юриса мутным, угасающим взглядом, хотел было что-то сказать, но голова бессильно упала на землю. Побелевшие в суставах пальцы офицера намертво вцепились в рукоятку пистолета.

— Давай. — Грикис перевернул его на спину — Артуру бросился в глаза железный крест на груди немца — помог Банге взвалить раненого на плечи, прохрипел: — Пошел!

Артур полз и ему казалось, что человек, которого он тащит на своей спине, мертв. Никаких признаков жизни — руки ледяные, дыхания не слышно. Он все чаще останавливался, жадно ловил ртом влажный воздух, но безжалостный голос Грикиса тут же подхлестывал сзади:

— Давай, давай!

К дому Озолса они добрались относительно спокойно. Уже рассвело и приходилось быть очень осторожными — таиться, пережидать. К тому же они не уходили от облавы, а возвращались в самую ее середину. Марта помогла Артуру втащить раненого в комнату, подала руку Грикису. Затравленно дыша и спотыкаясь, они пробежали в кабинет Озолса. Здесь Марта отодвинула массивное кожаное кресло, откинула край ковра — на полу едва заметно обозначился квадрат люка. Поискала глазами — чем бы подцепить? Заметила на столе ножницы. Грикис отвел ее руку, вынул нож. Р-раз! Из подполья на них пахнуло спертым воздухом склепа.

В это время под окном раздался топот кованых сапог, высокий, вибрирующий голос что-то прокричал по-немецки.

— Это мой дом, господин обер-лейтенант.

Банга узнал голос Озолса.

— Обыскать! — последовал короткий приказ.

Артур почувствовал, что его пальцы начали леденеть, как у человека, которого он притащил на своей спине.

— Быстрей! — Марта нырнула в подпол. За ней — остальные.

На первый взгляд, это был обычный погреб размером два на два, не больше. Стоял тут какой-то ящик, еще что-то — разглядывать было некогда. Марта потянула за ржавый крюк в стене — заскрипел, поддался камень, и в открывшееся отверстие стал виден еще один погреб, не больше первого.

— Давайте. — Марта помогла уложить раненого, обеими руками надавила на камень, поставила его на место.

Наверху бесцеремонно стучали прикладом в дверь. Поднявшись в кабинет, она наспех навела порядок, несколько раз глубоко вздохнула, шагнула в коридор, отодвинула засов. Грубо оттолкнув ее в сторону, в комнату ворвались солдаты.

— Почему не открываете? — в проеме двери вырос долговязый обер-лейтенант, из-за его спины выглядывало беспомощное и виноватое лицо отца.

— А в чем дело? — неожиданно для себя с вызовом спросила Марта. — С кем имею честь?

Ее тон, безукоризненная немецкая речь произвели впечатление — офицер стушевался.

— Простите, мадам, но я выполняю приказ. Каждый дом в этом поселке должен быть осмотрен.

— В том числе и дом старосты?

— Простите, мадам… — нетерпеливо повторил немец.

— Что ж, — у женщины на лице появилось брезгливое выражение, — если господин Зингрубер считает необходимым обыскивать своих друзей…

— Как вы сказали, мадам? Господин Зингрубер?

— Я сказала, что вам следовало быть осмотрительней. Не думаю, чтобы господин Зингрубер благословил ваш визит. — Она холодно взглянула на непрошеного гостя, гордо вскинула голову, круто повернулась и захлопнула за собой дверь.

Озолс со страхом и восхищением наблюдал за дочерью.

— Почему вы не сказали, что знакомы с господином Зингрубером? — недовольно засопел немец.

— Что я? — стушевался старик. — Они дружны с моим зятем, господином Лосбергом.

— Господин Лосберг ваш зять?

— Да. А это его жена.