Марта вздрогнула, прижала ладони к лицу — ей показалось, что даже в темноте Артур угадал, как у нее зарумянились щеки. Заминая неловкость, хотела что-то сказать, но он резко поднялся, с опаской спросил:

— С матерью что?

— Все в порядке, теперь уже дома.

— Что значит, теперь? — голос Банги дрогнул. — Ее что, забирали?

— Да, но сегодня утром выпустили.

— Пытали?

Марта промолчала. Артур отвернулся, сжал кулаки, жестко сказал:

— Ладно, пошли. Времени нет.

Грикис сравнительно легко выбрался из погреба, хотя был еще очень слаб, труднее пришлось его товарищу: Отто хотел подняться, но охнул от боли и, закусив губу, откинулся на спину, виновато улыбнулся:

— Вот так… герой.

— Ничего, ничего, — подбодрил его Артур и, словно ребенка, поднял на руки. — Нам недалеко. А там лодка и все такое. Принимайте, негромко скомандовал он снизу Юрису и Марте.

Те поспешно подхватили раненого, помогли ему выбраться наружу, усадили в кресло.

— Ничего, ничего, — выбираясь следом за Грюнбергом, тяжело сопя и отдуваясь, повторил Артур. Самое страшное позади. А там… дождик, ветер — все как надо. Главное, спокойствие.

За окном, действительно, разгулялась непогода. Небо словно перевернутый, парящий котел. Будто стреляющие головешки, его все чаще разрывали изломанные огненные вспышки. Натужно и отчаянно скрипела ветвями старая липа, надсадно колотила в стену оторвавшаяся ставня, и дом уже казался вовсе не домом, а маленьким, утлым суденышком, застигнутым стихией в открытом море.

Марта зябко поежилась, представив, как они сейчас уйдут в этот мрак. Артур, угадав ее мысли, подбодрил:

— Ничего, не сахарные. Все как по заказу — ни одна собака не сыщет.

— Возможно, за твоим домом следят, — сказал Грикис.

Артур резко повернулся к нему.

— Да? — вяло переспросил он, отошел к окну, отодвинул занавеску, как бы проверяя, правду ли говорит товарищ. Затем, не оборачиваясь, проговорил с тоской: — Значит, теперь из матери сделали приманку?

— Я сказал — возможно, — попытался смягчить свое предположение Юрис.

— Да, конечно, — механически поддакнул Артур, постоял еще минуту-другую, угрюмо буркнул: — Ладно, пошли.

Он уже распахнул окно, поставил ногу на подоконник, намереваясь сначала помочь выбраться Грикису, потом они вдвоем примут Отто. Но его остановил Грюнберг.

— Погоди, — тихо сказал он. — Надо оглядеться. Тем более, что «возможно», как говорит Юрис.

Артур нетерпеливо возразил:

— В такую погоду и собаку на улице не встретишь.

Но Грюнберг стоял на своем:

— Насчет собак не знаю, а что касается гестапо, я бы с ними не шутил… В любую погоду.

— Ладно, проверю.

Банга лег животом на подоконник, сполз на землю и тут же растворился в темноте, крепко сдобренной шумом дождя и ветра.

— Вообще-то, если он сюда пробрался… — неуверенно начал было Грикис, но Отто холодно оборвал:

— Ничего это не значит. Могли и пропустить.

— Да, конечно. Хотя, в таком случае… — Юрис не закончил мысль, полагая, что и так все ясно.

В комнате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь напряженным дыханием раненых да беспорядочными звуками дождливой, ветреной, грозовой ночи. Марта вспомнила о вещах и продуктах на дорогу, бросилась за ними.

— Вот… Чуть не забыла, — Она опустила на пол большую кожаную сумку.

— Что это? — удивился Грикис.

— Пригодится. Переодеться, поесть…

— Спасибо. — Отто взял ее за руку, слабо притянул к себе. — Знаете, о чем я мечтаю? Сделать для вас что-нибудь такое… Ну… В общем, будем живы… — Неожиданно он запнулся, расслышав в разноголосице грохота, воя ветра и треска за окном что-то необычное. Поднял пистолет — Марта и не заметила, как он оказался у него в руках. Но прошло несколько секунд, и над подоконником показалась голова Артура.