Останься со мной навсегда - Наталья Калинина (1997)

— Я — это другое дело. Мне она поверит, когда я скажу, что эта, как вы ее называете, травма была результатом нелепого недоразумения и дела обстояли вовсе не так, как она могла подумать…

Он покосился в сторону Констанс, которая перестала плакать и смотрела на него. В ее взгляде было столько боли и вины, что он, не выдержав, опустил глаза.

— В любом случае наши психоаналитические беседы ни к чему не привели, — примирительно сказал профессор. — Мисс Грин никак не прореагировала, когда мы попытались напомнить ей об этой… щекотливой сцене, виденной ею в вашей спальне, будто бы это ее не касалось. Понимаете ли, синьор дель Соле, для мисс Грин ее собственная жизнь не представляет никакого интереса — потому что она уверена, что никогда не жила этой жизнью. Точно так же, как ей ничего не говорит имя Вероники Грин. Хотите знать, о чем она спросила меня во время нашей последней беседы? Почему мы все задались целью убедить ее в том, что она — какая-то Вероника Грин, и не хотим ей верить, когда она говорит, что ее зовут Констанс Эммонс. Именно эти ее слова заставили меня и моих коллег сделать определенные выводы…

Профессор замолчал и, сняв очки, принялся усердно протирать их стекла носовым платком, как будто старался оттянуть ту минуту, когда диагноз будет произнесен вслух.

— Что же это за выводы, доктор? — Габриэле снова приблизился к столу.

В течение бесконечно долгой минуты доктор протирал очки. Казалось, это занятие настолько поглотило его, что он забыл, кто перед ним стоит. Габриэле судорожно затянулся сигаретой и, не найдя пепельницы, раздавил окурок на зеленой суконной скатерти под самым носом профессора. Это заставило профессора заговорить.

— Я знаю, синьор дель Соле, как дорога вам эта девушка, и, поверьте, мне очень неприятно сообщать вам то, что я должен вам сообщить, — извиняющимся тоном начал он, надевая очки. — Ее болезнь… Выражаясь медицинским языком, она называется «умопомешательство на почве смещения личности». Нет никакой возможности вернуть мисс Грин в прежнее состояние. Современная медицина располагает множеством методов и средств для лечения нервного расстройства, истерии и тому подобных психических заболеваний, но, к сожалению, еще не изобретена такая терапия, с помощью которой пациента можно было бы излечить от безумия.

— Вы хотите сказать, Вероника… то, что случилось с ней, называется безумием? — Габриэле смотрел на профессора так, словно тот нанес ему личное оскорбление. — Да как вы смеете! Как вы смеете говорить так о ней! Неужели вы считаете себя вправе оскорблять Веронику, пользуясь тем, что ее сейчас здесь нет и она не может вам ответить? Да вы сами уже давно сошли с ума, возглавляя клинику для умалишенных! Как вы смеете называть сумасшедшей ее?

— Вы неправильно истолковали мои слова, синьор дель Соле, — пролепетал профессор, шокированный этим взрывом гнева. Он инстинктивно отодвинулся назад вместе с креслом, с опаской поглядывая сквозь сверкающие стекла очков на Габриэле, чей вид не предвещал ничего хорошего. — Я ни в коем случае не собирался оскорблять мисс Грин — напротив, я всей душой сочувствую ей… и вам. Но вы просили меня сообщить диагноз, и я вам его сообщил. Болезнь мисс Грин называется умопомешательством на почве смещения личности, потому что ее сознание зафиксировалось на личности ее матери, вследствие чего ее собственное «я» сместилось, и впредь она всегда будет считать себя…

— Заткнитесь, доктор, черт бы вас побрал! — закричал Габриэле. Схватив профессора за плечи, он встряхнул его с такой силой, что очки соскочили с его носа и со звоном разбились о мраморный пол. — Да как вы смеете!.. Что вы можете знать о Веронике, чтобы утверждать, что она помешалась? — продолжал бушевать он, встряхивая профессора в такт своим словам. — Да она в миллион раз умнее и нормальнее вас и всех проклятых психиатров в мире, вместе взятых! Попробуйте еще только раскрыть рот, и я вас убью. Честное слово, убью.