Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

Харриет видела ее в достаточном количестве фильмов. Она внезапно почувствовала абсурдность момента. Обнаружить себя в постели с Каспаром, обсуждающим грудь Клэр Меллен. Она засмеялась, а потом увидела, что Каспар заснул. На груди у него были толстые седые волосы, и она положила на них ладонь. Она чувствовала, как под ней бьется сердце.

Пока Каспар спал, Харриет лежала удовлетворенная и наблюдала за заходящим солнцем. Это навело ее на мысль, что она забыла позвонить в офис, но эта оплошность показалась ей не слишком серьезной. В доме стояла абсолютная тишина. Лежа здесь, она думала, что связь между Каспаром и ею достаточно крепка и не нуждается в упрочнении с помощью виски.

Харриет остановила машину перед парадной дверью дома Джейн. Она вышла из машины, положила одну руку на ее сверкающий верх и достала с заднего сиденья букет цветов в фирменной упаковке цветочного магазина. С цветами в руке она прошла через крошечный садик. Джейн наблюдала за ее прибытием через окно, но Харриет рефлекторно нажала на кнопку, ожидая, когда зазвонит звонок, вместо того, чтобы пройти прямо в дверь.

Раздался короткий звонок, потом вышла Джейн. Харриет улыбалась, стоя на ступеньке и протягивая цветы. Она выглядела элегантной и не вписывалась в обстановку, создаваемую неряшливыми домами.

Они не поцеловали друг друга, как обычно это делали. Джейн отступила назад, держа руки в карманах своих брюк цвета хаки и бормоча приглашение войти. В ограниченном пространстве коридора запах духов Харриет смешался с запахом принесенных цветов и стал очень сильным.

— Заходи в кухню, — пригласила Джейн. — Прекрасные цветы. Как дела?

На несколько большей площади кухни Джейн увидела, что не было необходимости спрашивать. Харриет, казалось, была отполирована до блеска, но не солнцем, хотя ее кожа светилась, а каким-то менее определенным и в равной степени мощным воздействием. В своем раздражении, на фоне блеска Харриет, Джейн заметила, что поверхности на кухне покрыты слоем жирной пыли, а ноготки в керамическом кувшине на столе высохли, вероятно, неделю назад. Она выдернула их, капая зеленоватой водой, и засунула в уже полное мусорное ведро.

— Я поставлю их в воду? — предложила Харриет. — Где ваза?

«Живя здесь в свои предмиллионерские времена, — раздраженно подумала Джейн, — она могла прекрасно узнать, где искать вазу вместо того, чтобы бездействовать, ожидая, когда она появится».

— Я сделаю это, — сказала она, — садись и выпей.

Она взяла из холодильника уже открытую двухлитровую бутылку «Соуавэ» и налила два полных стакана. «Это может довести меня до тошноты, — подумала она, — но мне необходимо выпить достаточно много, чтобы отважиться на это».

— Ура! — воскликнула она, наблюдая, как Харриет быстро осмотрела сидение деревянного стула перед тем, как расположить на ней складки своей льняной юбки кукурузного цвета.

Она взяла из шкафа невзрачную вазу из зеленого стекла и воткнула туда цветы Харриет.

— Что случилось? — спросила Харриет.

«Ничего, — хотелось ответить Джейн, — ничего такого, как твоя прическа, духи и жакет от Ралфа Лорена, что можно было бы решить с помощью банковского счета в несколько сот тысяч фунтов».

Но вместо того, чтобы сказать это, она шлепнулась на стул напротив Харриет, ослабив ремень своих брюк, который жал ей посредине, и сделала вызывающий глоток вина. Харриет была ее другом, однако, как оказалось, у них было мало общего в этот момент. Она постаралась изобразить улыбку на своем лице.

— Как я начну? С чувством ревности, потому что ты так хорошо выглядишь?

Джейн в принципе осуждала ревность. Она не была конструктивной. Но она чувствовала ее сейчас, и это чувство не ослабевало от того, что она признавалась себе в нем.

«Это легко для Харриет», — поймала она себя на мысли, а потом ей стало интересно, не сошла ли она слегка с ума. Она всегда гордилась своей рациональностью.