Любовь побеждает все - Мари Клармон (2016)

Они словно опять оказались в той карете, которая уносила их от сумасшедшего дома. Их тела, как тогда, были рядом, но души не могли найти путь друг к другу. Йену казалось — один неверный шаг, и они навсегда останутся чужими. С какой стати Еве доверять людям? Даже тому человеку, который ее спас?

Продолжая вести Еву в танце, Йен посмотрел вперед, поверх ее головы. Вокруг вальсировали пары, а он думал о том, что их отношения подошли к самой опасной грани. В этот вечер следовало раз и навсегда решить, будут ли они по-настоящему вместе или разойдутся в разные стороны.

— Мне это не нравится, — сказал Йен ей на ухо. Его голос даже ему показался грубым.

— Что? — Ева продолжала смотреть на замысловатый узел его белого галстука.

Он наклонил голову, его губы приблизились к ее щеке, чуть ближе, чем позволял этикет.

— То, как эти мужчины на тебя смотрят.

— И? — с едва заметной иронией спросила она.

— Никто не должен так на тебя смотреть, кроме меня.

Йен говорил это совершенно серьезно. Желание, чтобы Ева принадлежала только ему, было таким сильным, что он мог думать только об этом.

— И ты не должна поощрять их.

— Поощрять? — эхом отозвалась Ева. Она глубоко вздохнула, отчего грудь в вырезе соблазнительно округлилась. — Понятно.

Йена вдруг поразила мысль, что он, похоже, сказал какую-то страшную глупость, которую к тому же нельзя было обратить в шутку.

— Что тебе понятно?

Лицо Евы исказилось, будто от боли. Она сузила глаза и бросила на него обвинительный взгляд.

— Теперь ясно, какое будущее ты мне уготовил.

— Я не…

— Ты готов спасти меня. Вытащить из любой тюрьмы. Даже воскресить из мертвых, если понадобится. — Слова быстро, словно против ее воли, срывались с губ. — Но после этого ты хочешь поставить меня на полку, как фарфоровую куклу, и только любоваться. А я должна стоять там в одиночестве и ждать тебя. — Ее глаза блестели от слез и злости. — Не зная твоей любви. Твоего тепла. — Ее рот сжался в линию, пальцы впились в ладонь. — Как памятник на пьедестале. Мемориал — в честь погибших. — Ева споткнулась и закончила: — Ты никогда не разрешишь себе полюбить.

Йену стало по-настоящему страшно. Он не ожидал услышать от нее такой гневной, страстной речи, нацеленной прямо в сердце.

— Ева…

— Нет, — прошипела она и отбросила его руки. — Уведи меня отсюда.

Йен хотел обнять ее. Ему вдруг показалось, что если он не сделает это сейчас, то Ева больше никогда не примет его.

— Я думаю…

— Сейчас же. — Она жгла его взглядом, полным отчаяния и ярости.

Ему ничего не оставалось, как согласиться. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, Йен медленно повел ее в тихий холл рядом с главным залом.

Голоса и звуки музыки гулом доносились до них. В холле было темно, и когда он остановился перед Евой, то едва разглядел ее лицо.

— Я хочу совсем не этого, — проговорил Йен, ласково заключая ладонь Евы в свою.

Она закатила глаза и спросила:

— Разве нет? Я все эти дни ждала, что ты придешь ко мне. Но теперь мне понятно, что надежда была напрасной. Наоборот, я вижу, что ты все больше отдаляешься от меня. Молча прячешься за нашим прошлым, за мертвыми, которые там остались. Ты согласен жить без любви, но почему-то против, чтобы кто-то другой подарил мне это чувство. — Она вздохнула и в отчаянии всплеснула руками. — Вот в чем дело.

Неожиданно для себя Ева высказала то, о чем думал Йен.

— Я права, да? — спросила она. Ирония исчезла из ее голоса. Теперь все было серьезно, и это не могло не пугать Йена.

— Нет, — быстро возразил он.

— Я вижу это в твоих глазах, — мягко сказала Ева. Она подняла руку, чтобы коснуться его щеки. Но ладонь повисла в воздухе. — Это правда?

Йен молчал. Он не мог лгать, глядя ей в глаза. Ева обреченно опустила руку.

— Ты не хочешь дать шанс нашей любви. Прошлое крепко держит тебя.