Месть женщины - Наталья Калинина (1995)

В тот вечер мы сидели рядышком на диване, оживленно обсуждая спектакль, возбужденные еще не перебурлившими в нас шекспировскими страстями, успехом, шампанским. Мама вошла в гостиную в пеньюаре и с аккуратно уложенными под сеточку волосами. Она воскликнула, всплеснув руками: «Господи, так вот же истинные Ромео и Джульетта, а наш Фантик носится с этой вислозадой Кутеповой. Этот осел ни черта не понимает в женском очаровании».

Сказав что-то еще — несущественное, а потому я не запомнила, — мама пожелала нам спокойной ночи и удалилась спать.

— Странно, — задумчиво произнес Алеша. — Мне тоже хотелось сегодня стать Джульеттой. А потом снова Ромео. Понимаешь?

— Кажется. Надо подкинуть эту идею Фантику, — сказала я, затрепетав при одной мысли о том, что Алеша будет обнимать и целовать меня, вдохновленный страстным шекспировским сюжетом.

— Но не только на сцене, а и в жизни тоже. Попробуем, а? — предложил он и обнял меня за талию.

— Давай. — Внутри меня что-то сладко заныло. — Только я… я чего-то боюсь.

— Чего? — удивился Алеша, вдруг убрав свою руку. — Я знаю, что ты девственница, и я вовсе не покушаюсь…

— Не в этом дело, — сказала я, невольно покраснев. — Я боюсь…

Тогда я так и не смогла объяснить причину своего страха, это сейчас я поняла, чего боялась: превращения травести в романтическую героиню. Но я, конечно же, согласилась на Алешино предложение пойти в мою комнату.

На всякий случай мы заперлись на крючок. Я заметила, как дрожат Алешины пальцы.

— Зачем ты отрезала свои чудесные волосы? — шепотом спросил он, и я уловила в его голосе сожаление.

Я сняла с болванки возле зеркала роскошный парик, который привезла мне из Флоренции мама, — я его даже не примерила толком, и он пылился на моем туалетном столике как напоминание о каком-то прекрасном мире, куда я не могла войти. Мое лицо в обрамлении розовато-сиреневых локонов мне показалось трепетно прекрасным. Алеша смотрел на меня, слегка прищурив глаза, потом вдруг крепко — по-мужски — схватил обеими руками за талию.

— Ты и этот старина Уильям возбудили во мне странное желание. Я хочу тебя.

У него получилось не сразу и, как мне кажется, сопровождалось болью. Я почему-то боли не почувствовала. Мне понравилось. Быть может, потому, что я не знала ничего другого. Я расплакалась от счастья. Мой дух ликовал. Алеша признался мне, что я его первая женщина, и стал клясться, что ему необыкновенно хорошо со мной. Он был в постели таким, каким я мечтала его видеть. Мое тело возбуждал дух, а не его неумелые ласки. А еще мне казалось временами, будто я двуполое существо…

Утром, когда мы втроем пили на кухне кофе, Алеша вдруг сделал мне официальное предложение. Оно прозвучало очень театрально. Более того, он встал на одно колено и поцеловал мне руку. Но судя по его лихорадочно блестевшим глазам, это был не театр. Мама, кажется, ничего не поняла. Она хлопала в ладоши и кричала «браво!». Когда Алеша ушел, сказала как бы между прочим:

— Неисправим. Я надеялась, у него это с возрастом пройдет. В юности многие этим балуются.

— Но Алеша сделал мне самое настоящее предложение, — возразила я, не оборачиваясь от раковины, где мыла чашки.

— Ах, девочка моя, Олег тоже когда-то делал мне предложение. Он-то, по крайней мере, кое-что представляет из себя в постели, хотя, конечно, не экстра-класс. Этот твой так называемый жених с вялым членом…

— Мама, не смей! — возмутилась я. — Как ты можешь быть такой циничной!

— Деточка, лучше циничной буду я, чем окружение, в которое ты попадешь, благодаря этому человеку, — голос матери стал серьезным, и в нем зазвучала неподдельная тревога. — Поверь мне, я люблю его самым искренним образом, но не до такой степени, чтобы жертвовать ради него собственной дочерью.

— Мама, ты не права. Он… он настоящий мужчина, — возбужденно возразила я. — Он удивительный, он такой нежный, тонкий…