– Это другой сорт благотворительности, – едко ответила Джо. – Там не собирают мелочь во фруктовую корзину, там Кэтрин Дженкинс[37] исполняет арии Пуччини, пока все вокруг покачивают бриллиантами в такт музыке. И там будет его семья!

– Я не хочу, чтобы Лео решил, будто ради его семьи я готова стараться больше, чем для него, – упрямо ответила я. – Я не хочу, чтобы он подумал, будто для меня это очень важно. То, что он принц. Он уже говорил, что для него непривычно и приятно то, что я не отношусь к охотницам на принцев.

Я замолчала, когда другой голос в моей голове начал перечислять мне все глупости в той фразе, которую я сейчас произнесла. Конечно же, это важно. И мои попытки отрицать эту важность сделают ее еще важнее, потому что, честно говоря, я опять изображала деревенщину.

Я затолкала раскаленный клубок эмоциональных оправданий поглубже, хотя реакция Джо запутала его еще сильнее. На самом деле семья Лео – это не просто одна из «старых» семей. И глупо было бы не стараться ее впечатлить, так ведь? Как и любую другую семью. Боже, как это все запутано.

– Или я что-то не так поняла? – тихо спросила я у нее. Все правила свиданий давным-давно устарели. И я действительно не имела понятия о новых.

Вместо ответа Джо распахнула дверцу своего шкафа и начала шуршать нарядами на вешалках.

А я смотрела в глаза своему отражению и пыталась решить, что я чувствую, страх или радость. И, ради разнообразия, решила, что радость.

Лео прислал за мной машину ровно в семь, но это оказался не Билли в «рендж ровере», а когда я забралась внутрь – поспешно, потому что огромный лимузин с затемненными окнами запер на нашей улочке целых два такси, – обнаружила на заднем сиденье вовсе не его.

Там сидел Рольф. В вечернем наряде, с расстегнутым галстуком-бабочкой, со встрепанными волосами. Он набирал электронное сообщение и едва удостоил меня взглядом, когда я скользнула в машину. В воздухе висел крепкий запах дорогого лосьона, напомнивший мне о плейлисте «Одна ночь с Рольфом».

– Добрый вечер, – сказал он мне, щурясь в телефон. – Погоди секунду.

Заднее сиденье было таким широким, что я не ожидала от него теплого приветствия, но он мог хотя бы помахать мне рукой. Хоть как-то оценить усилия, которые я приложила, пытаясь втиснуться в лучшее платье Джо: длинное, облегающее, из серебристого шелка, для надежности приклеенное двойным скотчем спереди и сзади, чтобы вдруг не сползло.

– Здравствуй, Рольф, – выразительно сказала я, чтобы не повторилась та позорная сцена в клубе. Водитель закрыл за мной дверцу с отчетливым щелчком.

Рольф повернул ко мне голову и подался вперед, всматриваясь так пристально, что челка упала ему на глаза.

– Ну, здравствуй. – Он одарил меня ленивой сексуальной улыбкой, которая действовала на самую неразвитую часть моего мозга. – Ну ты даешь! Кто у нас сегодня неотразим?

Я покраснела и попыталась притвориться, что не особенно прихорашивалась. Хотя Джо потратила не меньше двух часов на то, чтобы завить мои волосы в крупные локоны вместо обычных мелких кудряшек, а затем нанести на лицо макияж слоем не меньше дюйма. Но едва ли я стала настолько неузнаваемой.

Рольф поглазел на меня секунду, а затем по-волчьи подмигнул и бросил взгляд в окно, на квартиру, словно Джо могла показаться на крыльце. И вернулся к телефону.

– Извини, – сказал он, – но у меня сегодня проблемы со списком гостей. Слишком много девушек, слишком мало Рольфа, если ты понимаешь, о чем я.

Я подумала, что Рольфа как раз более чем достаточно, но ничего не сказала. Мне стало проще мириться с Рольфом после того, как Лео рассказал мне, что в детстве он до ужаса боялся пингвинов после неприятного происшествия в Королевском зоопарке, но это распространялось на рассказы о нем, а не на живого Рольфа во всей его прилизанной красоте.

– Где Лео? – спросила я вместо этого. – Он ведь сегодня будет?