Я не боюсь летать - Эрика Джонг (2017)

Если я научилась писать, то, может быть, у меня есть шансы еще и научиться жить? Адриан, казалось, хочет научить меня жить. А Беннет, похоже, – умирать. А я даже не знала, что мне предпочтительнее. А может, я неправильно их классифицировала – может, Беннет был жизнь, а Адриан – смерть. Может быть, жизнь – это компромисс и печаль, тогда как восторг неизбежно заканчивается смертью. Хотя я и была манихеем, я даже не могла определить, кто играет краплеными картами. Если бы я могла отличать добро от зла, то, может, я и сумела бы сделать выбор, но теперь я запуталась больше, чем когда-либо прежде.

8

Сказки венского леса

Узы брака так тяжелы, что вынести их можно только вдвоем… иногда втроем.

Александр Дюма

После началась карусель. Я ходила на заседания с Беннетом, искренне намереваясь остаться, клянясь себе, что больше не буду встречаться с Адрианом, что с этим покончено, что у меня был романчик, а теперь – все, но стоило мне увидеть Адриана, как все благие намерения катились к чертям. Я обнаружила, что действую в духе популярных любовных песен, клише худших голливудских фильмов. Как только он оказывался рядом со мной, у меня начинала кружиться голова. Сердце замирало. Он был моим солнечным светом. Наши сердца протягивали друг другу руки. Если он оказывался со мной в помещении, то я так возбуждалась, что не могла сидеть спокойно. Это было своего рода безумие, полная потеря контроля над собой. Я забывала о статье, которую должна была написать. Я забывала обо всем, кроме него.

Ни один из приемов, с помощью которых я справлялась с собой прежде, казалось, больше не действовал. Я старалась держаться подальше от него, пользуясь такими жульническими словами, как «супружеская верность» и «адюльтер», убеждая себя, что он помешает моей работе, что если он будет рядом со мной, то я буду слишком счастлива, чтобы писать. Я пыталась сказать себе, что причиняю боль Беннету, причиняю боль себе, делаю из себя идиотку. Я и была идиоткой. Но ничего не помогало. Я была одержима. Как только он входил в комнату и улыбался мне, я становилась конченым человеком.

После ланча в первый день съезда я сказала Беннету, что ухожу, и улизнула с Адрианом. Мы заехали в мой отель, где я взяла купальник, поставила колпачок, взяла другие нужные вещи и убыла с Адрианом в его пансион.

Оказавшись в его комнате, я в одну секунду разделась и улеглась в постель.

– Ух ты, как тебя прихватило, – сказал он.

– Прихватило.

– Да с чего это, скажи бога ради. У нас масса времени.

– Сколько?

– Столько, сколько тебе надо, – двусмысленно сказал он.

Короче говоря, если бы он оставил меня, то это была бы моя вина. Вот такие они – психоаналитики. Услышьте, молоденькие дурочки, мой совет – никогда не трахайтесь с психоаналитиками.

Как бы там ни было, но ничего хорошего из этого не вышло. Или ничего особо хорошего. Он едва поднялся до семи часов и молотил меня как сумасшедший, надеясь, что я не замечу. У меня все кончилось тонким ручейком оргазма и ссадинами в вагине. Но тем не менее я была довольна. «Теперь, – думала я, – я смогу от него освободиться». Он не лучший трахарь – я его смогу забыть.

– Ты о чем думаешь? – спросил он.

– О том, что неплохо трахнулась.

Я помнила, что как-то раз эту же фразу сказала Беннету, и тогда она куда как точнее отражала действительность.

– Ты лгунья и лицемерка. Зачем тебе трахаться? Я знаю, что оттрахал тебя неважно. Я могу и лучше.

Его откровенность застала меня врасплох.

– Ну хорошо, – мрачно призналась я, – ты оттрахал меня не лучшим образом. Признаю.

– Так-то лучше. Почему ты, черт побери, все время пытаешься быть социальным работником? Чтобы ублажить мое чувство самоуважения?