Почти касаясь - Колин Оукли (2018)

– На самом деле я жду свою сестру, Конни. Она сказала, что поможет с машиной. Ты не возражаешь, если мы зайдем на минутку?

Я отступила на шаг, пытаясь сохранить дистанцию до рук Эрика, но он принял это за приглашение. И выбора у меня не было, я сделала еще шаг.

– Конечно. Проходите.

Я закрыла за ними дверь, и теперь мы стояли у лестницы, в неловкой тишине. Мне стоило бы сказать какую-то избитую фразочку вроде: «Чувствуйте себя как дома» или что-то в этом духе, но я не могла не думать о том простом факте, что в моем доме сейчас на два человека больше, чем обычно. Гости. Которых я, в общем-то, не приглашала, но они все равно тут. К реальности меня возвращает то, как Эрик растирает ладони, чтобы согреть их. Я хотела что-то сказать – что угодно, лишь бы не молчать – но я отвлеклась на его руки, на этот раз потому, что меня удивило, что он в такую погоду не носит перчатки. И тогда до меня дошло. Я не надела перчатки. Убираю руки за спину.

– Эм-м, я сейчас вернусь. – Я нащупала ногой ступеньку. – Можете присесть, – кивнула я в сторону гостиной. – Если хотите, конечно.

Наверху я стянула с себя толстовку Эрика и швырнула ее в корзину для белья, опять покраснев от унижения. Я тут же почувствовала кожей холодный воздух, и от того мне захотелось почесаться еще сильнее. Я знаю, что от этого станет не легче, а больнее, так что я справилась с этим порывом, быстро втерев еще больше крема в бугристую кожу, и натянула футболку и свитер крупной вязки. Я надеялась, что горло свитера прикроет сыпь, которая добралась уже до ключицы.

Надев перчатки, я сделала глубокий вдох и спустилась.

Дойдя до нижней ступени лестницы, я замерла. Айжа погрузился в игру на планшете, сидя в плюшевом кресле. В моем кресле. Эрик сел на диван, на левую его половину. На место моей матери. Я и не знала, что это было ее место, или, точнее сказать, что я все еще считаю, что это ее место, пока не увидела там его и на меня не накатила волна тревоги. А потом я заметила и другие вещи. То, как продавилась спинка кресла и что она не поддерживала хрупкую спину Айжи, отчего он выглядел как веревочная марионетка, выступающая на фоне кресла. Пепельницу посреди кофейного столика. Я убрала из нее недокуренную сигарету матери несколько лет назад, но так и не выкинула уже слежавшийся в камень пепел.

И книги. Боже мой, книги. Стопки книг покрывали каждую горизонтальную поверхность. Тут две-три, там, у кресла, около пятнадцати, как раз та высота, на которую удобно ставить кружку. И не то чтобы я их не убирала, просто мне их и убрать-то было некуда. Полки были забиты до отказа, во все уголки и ниши заткнуты книги, составляя мозаику из корешков. И вдруг мне стало стыдно от мысли о том, сколько денег за эти годы я потратила на чтение. Вдруг я осознала всю иронию: если бы я просто брала их в библиотеке, мне бы сейчас, может, не пришлось там работать, чтобы оплачивать счета. Мне стало интересно, считает ли Эрик меня барахольщицей. Была ли я для него похожа на тех братьев, которых нашли в Нью-Йорке в квартире под завалами из ста сорока тонн их барахла. Если не обращать внимания на книги и пепельницу, у меня дома было чисто – я мысленно благодарю саму себя за педантичную привычку вытирать пыль и убирать паутину. Я кашлянула, и Эрик посмотрел на меня.

– Простите за… беспорядок. – Я махнула рукой, показав на книги.

– Профессиональная деформация?

– Ага. – Я улыбнулась во весь рот, даже не заметив этого. Это новый Эрик – уютный и с остротами, которые застают меня врасплох.

А потом улыбка сошла с моего лица, и я просто осталась стоять, потому что Айжа сидел на моем месте и потому что у меня никогда в доме не было больше двух человек (с тех пор как уехала мама), и я не знала, что делать.

От стука в дверь я подпрыгнула.

– Наверное, это Конни. – Эрик встал, и меня переполнило нелепое чувство облегчения от того, что место моей матери опять было свободно.