Единственный и неповторимый - Адриенна Бэссо (2018)

Некоторое время они сидели, молча глядя на огонь и иногда прихлебывая виски. Протянув руку, Джоан убедилась, что ее платье начинает подсыхать. Чем быстрее она его наденет, тем лучше.

– Как ты думаешь, мы сможем поговорить о Лилиас без крика? – спросила она.

– Можно попробовать.

Джоан кивнула, обдумывая, как проще всего объяснить ему ее позицию.

– Если Лилиас моя дочь, ты должен позволить мне ее воспитывать. А воспитание включает и наказание, если она не слушается. Она – умная девочка и отлично знает, что может добиться всего, что захочет, если только попросит тебя.

Малколм поморщился.

– Она – совсем маленькая девочка. Не могу поверить, что она мною манипулирует.

– Тем не менее, она делает именно это, – возразила Джоан.

Малколм отвел глаза, потом снова взглянул на жену.

– Откуда ты можешь знать подобные вещи?

Джоан заколебалась, но все-таки ответила:

– В детстве я была точно такая же, возможно, даже более своенравная и испорченная.

Малколм сделал глоток виски.

– Кто же тебя испортил?

– Мои родители, в первую очередь отец.

Малколм несколько минут обдумывал ее слова, но Джоан чувствовала его сомнение. И оно было понятным. Малколм имел возможность лично убедиться, как мало отец думал о ней. Но когда она была ребенком, все было не так.

– Моя мать беременела много раз, – объяснила Джоан, – но все беременности заканчивались выкидышами, или дети рождались мертвыми. Лишь один раз родился очень слабый живой младенец, проживший несколько недель. Я была единственным выжившим ребенком моих родителей, и они буквально носили меня на руках, выполняя все мои желания.

Малколм внимательно слушал.

– Я выросла эгоистичной, хитрой молодой женщиной, и это стало причиной множества несчастий в моей жизни. Хотелось бы избавить Лилиас от такой судьбы.

Джоан опустила голову. В ее словах была горькая правда, но ей было очень трудно признать ее, тем более перед Малколмом.

«Это виски развязало мне язык».

Малколм стиснул зубы.

– Я восхищаюсь моральной силой моей дочери и не позволю отнять у нее это качество.

– Конечно. Сила станет ей опорой, когда она будет взрослой женщиной. Но ее следует обуздать. Девочка должна знать, что непокорность чревата последствиями и ей никто не позволит воплощать в жизнь любой каприз, какой только придет ей в голову.

Какое-то время Джоан казалось, что она не убедила мужа. Потом он глухо заворчал и с силой потер подбородок. Джоан затаила дыхание. Неужели у нее получилось?

– Да будет так, – наконец буркнул Малколм. – Ты будешь заниматься воспитанием наших детей.

– Без вмешательства, – продолжала настаивать Джоан.

– Ссоры между нами не принесут добра никому. Я не стану протестовать против твоих методов. – Малколм расправил плечи. – Пока они приносят результаты.

– От этого выиграют все, и в первую очередь Лилиас.

– Поживем – увидим.

Она выиграла! Джоан сделала над собой усилие, чтобы не засмеяться от радости.

– Ты выглядишь расстроенным, Малколм, а зря. Тобой руководила любовь. Есть что-то очень привлекательное в сильном смелом воине с добрым сердцем.

– Правда? – Его ленивая улыбка едва не ослепила Джоан. – Тогда тебе придется немедленно показать мне, что именно ты имеешь в виду.

Джоан разглядывала мужа с большим сомнением, но его улыбка нисколько не поблекла. Боже правый, ни одна женщина на свете не способна так быстро воспламенить его кровь, как его жена. Желание подталкивало его самоконтроль к пределу, даже когда она орала на него, как торговка рыбой.

Она молчала, предпочитая не отвечать на вызов, что лишь усилило его интерес. Малколм осторожно потянулся – боль в боку еще была довольно сильной. Заплыв в ледяной воде – не самое лучшее упражнение для поврежденных ребер, но незаменим для приведения в норму темперамента.