Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

Какой странный оборот принимает их разговор. Существуют ли пределы того, что оказывается возможным в его отношениях с Конфеткой? Сначала литература, теперь вот это!

– Хорошо, – усмехается она. – Это я об упадке твоих соперников – пусть они один за другим испустят последний вздох.

Она раскрывает каталог, начинает перелистывать страницы. Уильям сидит рядом с ней, одна рука его лежит на спине Конфетки, колени упираются в ее теплые юбки.

– Конец зимы – всегда хорошее время для торговли мылом, маслом для ванн и так далее, – сообщает он, чтобы заполнить молчание.

– Да? – произносит она. – Полагаю, это потому, что люди начинают мыться с большей охотой.

Уильям хмыкает. Они провели вместе уже пятнадцать минут и никакой одежды с себя пока что не сняли – почтенная супружеская чета, да и только.

– Быть может, и так, – соглашается он. – Главная причина тут – лондонский Сезон. Женщины стараются запастись всем необходимым пораньше, чтобы при наступлении мая, в котором им придется смешиваться с людской толпой, они могли покупать лишь вещи покрупнее, те, что упаковывают в яркие и броские пакеты.

Конфетка внимательно читает брошюру. Когда Рэкхэм поглаживает ее по щеке, она любовно тычется лицом ему в ладонь, целует его пальцы, но глаз от страниц каталога не отрывает. И даже когда Уильям опускается у ее ног на колени и приподнимает юбки, она продолжает читать, лишь немного сдвигаясь к краю кровати, чтобы дать ему больше свободы, но в остальном делает вид, будто не замечает того, что с ней происходит. Это игра, которую Уильям находит до крайности возбуждающей. С головой накрытый слоями мягкой ткани, он слышит сквозь темноту и приглушенный, и резкий звук, с которым переворачиваются страницы, и впивает совсем уже близкий запашок женского желания.

Когда все заканчивается, Конфетка так и остается лежать в постели – на животе, по-прежнему читая каталог. Читает она, хоть недавние усилия и сбили ее с дыхания, теперь уже вслух, одно название продукта компании за другим.

– «Рэкхэмово Лавандовое Молочко». «Рэкхэмовы Лавандовые Пуховки». «Рэкхэмовы Нафталинные Шарики с Ароматом Лаванды». «Рэкхэмовы капли „Роза Дамаска“». «Рэкхэмово Черное Масло»… – Конфетка, сощурясь, вглядывается в набранные мелким шрифтом слова, затем перекатывается на бок. – «Первоклассный и безвредный Экстракт для мгновенного сообщения волосам устойчивого Цвета. Не краска».

Она удивленно возводит брови, поднимает на Уильяма взгляд поверх каталога.

– Да, разумеется, краска, – фыркает он; собственная прямота, интимная доверительность его отношений с Конфеткой одновременно и смущает, и радует Уильяма.

– «Рэкхэмова Снежная Пыль», – продолжает она. – «Зловонные ноги – это ваша ахиллесова пята? Попробуйте Рэкхэмов „Ножной Бальзам“. Не мыло. Медицинское Средство, составленное по последнему Слову Науки». «Рэкхэмова Позолота. Создает столь любимый всеми прекрасный Золотистый Оттенок, десять шиллингов шесть пенсов. Не краска». «Рэкхэмова Девичья Poudre»…[46]

Французский выговор Конфетки, отмечает Уильям, совсем не плох – лучше, чем у большинства. Выше талии она выглядит так же soignée[47], как любая знакомая Уильяму леди, читающая его каталог, точно стихи; а вот ниже…

– «Рэкхэмово Средство от Кашля. Свободно от каких бы то ни было ядовитых веществ». «Рэкхэмов Ароматизатор для Ванн. Одного флакона хватает на год». «У вас плохо пахнет от ног? Чтобы не краснеть от стыда, попробуйте „Рэкхэмово Серное Мыло“. Не содержит свинца, один шиллинг шесть пенсов…»

Уильяма вдруг посещает тревожная мысль – уж не смеется ль она над ним? Мурлыкающий голос ее мягок, никаких ноток пренебрежения в нем не слышится. Ноги еще раздвинуты, Рэкхэм видит, как из нее медленно истекает его обильное белое семя. И все же…

– Ты надо мной посмеиваешься? – спрашивает он.

Конфетка опускает каталог на постель, протягивает к Уильяму руку, чтобы погладить его по голове.