Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

Не в силах вынести собственную никчемность, он вышел на улицу и нашел таверну – таверну «Веселая пастушка», где сейчас сидит и потягивает виски. Отнюдь не веселое прибежище, на которое он рассчитывал; здесь темновато и тоскливо, деревянные полы цвета жженого сахара, стойка из поддельного мрамора. В камине пылает огонь, но на том начинается и кончается сходство с «Камельком». У камина свернулась старая собака со слезящимися глазами, поскуливающая сквозь сон, когда из огня вылетает искра. Двуногие обитатели таверны вовсе не те добродушные провинциалы, чьей болтовней он надеялся отвлечься; они пьют тихо, поодиночке или сбившись по трое, и только изредка апатично поднимают головы, чтобы заказать еще. Две безобразные бабы заняты непонятно чем за стойкой – так заняты, что даже не провожают нового посетителя к столику. Уильям сам выбирает себе столик в мрачной загородке у двери в сортир.

Часы над стойкой остановились в полночь – бог знает, в какую полночь и как давно. Вероятно, испустили дух при последней попытке пробить последний час. Уильям достает часы, чтобы прикинуть, сколько времени ему тут сидеть до того, как можно будет отправляться спать с неплохими шансами заснуть. К нему немедленно подсаживается сомнительного вида человечек и предлагает золотые часы взамен Уильямовых серебряных. Увидев, что Уильям не проявляет интереса, человечек, хитро улыбаясь, спрашивает:

– Миссис нравятся кольца или ожерелья, сэр?

Уильям сжимает кулаки и грозится позвать полицию. Это производит желаемое воздействие, человечек исчезает, но Уильям обнаруживает, что у него дрожат руки. Он хмуро допивает виски и заказывает новую порцию.

Но через несколько минут к нему подсаживается другой – не мошенник на сей раз, а зануда. Этот – мрачный, с нависшими бровями, в твидовой куртке – спрашивает Уильяма, не приходилось ли им встречаться раньше: на конском аукционе или, может быть, на распродаже старой мебели, и неуклюже намекает, что, если Уильям интересуется чем-то в этой области, то стоило бы поговорить. Уильям молчит. Он сейчас видит семнадцатилетнюю Агнес, которая бежит по залитой солнцем свежей зеленой траве в усадьбе отчима за покачивающимся обручем; белые юбки завиваются вокруг ног. «Господи, мне уже пора повзрослеть, не правда ли?» – переведя дыхание, спрашивает она с намеком на предстоящее вхождение в ряды замужних дам. О боже! Как она зарделась, произнося эти слова! А он что ответил?

– А вы чем занимаетесь?

– А? Что? – буркает он, расставаясь с видением своей нареченной.

Зануда наваливается грудью на стол, и на щедро намасленных волосах вблизи обнаруживается легкий налет перхоти.

– У вас имеется собственное дело?

Уильям раскрывает рот, готовый сказать правду, но неожиданно пугается, как бы собеседник не принял его за вруна – завтра же сунет свой лоснящийся нос в одну из местных лавок и убедится, что не существует никаких туалетных средств Рэкхэма.

– Я писатель, – отвечает Уильям. – Пишу критические статьи для серьезных ежемесячников.

– Хорошо зарабатываете?

Уильям вздыхает:

– Жить можно.

– Как же вас зовут?

– Хант. Джордж У. Хант.

Тот кивает, без колебаний отправляя имя в бездонную пропасть.

– А я – Рэй. Уильям Рэй. Вспомните это имя, если вам когда-нибудь лошадь понадобится.

Он уходит.