Любовь цыганки - Сьюзен Кинг (2019)

Резко повернувшись, она едва не выбежала из зала.

Уильям взглянул на Тамсину. Девушка сжимала обеими руками его руку, словно до сих пор не могла справиться с изумлением.

– Думаю, моя девушка, – произнес мужчина, – судьба до сих пор играет нами. Мы снова угодили в ловушку.

Отпустив его руку, Тамсина встала.

– Да, – молвила она, – угодили из-за собственной лжи!

Издав сдавленный всхлип, девушка приподняла юбки и устремилась бегом из зала.

Уильям вздохнул и потер себе лоб. Он смотрел на пол, где в свете камина поблескивали маленькие, вышитые бисером туфельки Тамсины. Подобрав их, Уильям встал и, прихватив деревянный ларец, тяжелый более от воспоминаний, чем от вещей, побрел вслед за ней.

Глава 21

Но я знала до того, как поцеловать,

Что любовь трудно завоевать,

Поэтому завернула свое сердечко,

Заколов его серебряной булавкой.

Ой-ой, любовь будет прекрасна[53]

Тамсина раздраженно ходила из стороны в сторону, когда стальная щеколда приподнялась. Дверь в спальню распахнулась. Вошедший Уильям держал подмышкой деревянный ларец. В руке он нес ее туфли.

– Нужно было запереть дверь, – пробурчала девушка, отворачиваясь.

Юбки ее неистово метнулись вслед за ней, кружась вокруг талии.

– У меня есть ключ, – мягко произнес Уильям и прикрыл дверь. – Тамсина! Я не знал, что мама так поступит.

– Я чувствую себя презренной воровкой, – не переставая нервно прохаживаться, сказала она, – такой же негодной, как ты.

Уильям не ответил. Подойдя к столу, он поставил на него ларец орехового дерева. Повернувшись, он протянул ей туфли.

– Я не могу в них ходить, – сказала Тамсина. – Ноги у меня слишком большие.

Уильям бросил их на пол. Туфли с глухим стуком упали. Он дал выход растущему в нем раздражению. Тамсина зло на него глядела. Сердце громко бухало в груди. В ней закипала злость. Мужчина подошел к камину, в котором догорал огонь, и принялся расстегивать свой дублет.

– Не думай здесь спать, – заявила Тамсина.

Подол платья задел угол кровати, когда девушка развернулась.

– Я буду спать в малой спальне, – пояснил Уильям. – Никто не узнает.

Он сбросил с плеч дублет и повесил на спинку кресла, стоявшего возле камина. На нем остались рубашка и бриджи. Усевшись в кресло, он молча уставился на пламя.

– Итак, ты хочешь, чтобы твоя матушка считала, будто бы мы не только женаты, но к тому же влюблены? – бурчала себе под нос Тамсина, меряя шагами спальню.

– Она сама пришла к этому выводу, – возразил Уильям.

– И что нам теперь делать? – спросила Тамсина. – Ей пришлась по вкусу мысль, что мы теперь женаты, что принадлежим друг другу, что Мертон и Рукхоуп теперь единое целое! Ты ничего не сказал, чтобы ее разубедить! Как твоя матушка поведет себя, когда мы заявим, что собираемся развестись, следуя традициям ромалов?

– Это ее не обрадует, – пробурчал Уильям.

Мужчина откинулся на спинку кресла и с задумчивым видом подпер подбородок рукой.

– Я не хочу, чтобы мой отец узнал об этом, – сжимая руки в кулаки, заявила Тамсина. – Я знаю, что он тоже будет рад этому союзу. Я не хочу, чтобы он расстроился, когда мы расторгнем наш брак, как договаривались. Я не подумала, как будет на душе у твоей матушки и сестры. Прежде я их не знала. Ты не предупредил меня, что собираешься сказать им о нашем браке, а потом удивил меня не меньше, чем их.

– Мне пришлось все им рассказать, – тихо возразил Уильям.

– Разве ты не подумал, что они тоже могут расстроиться после того, что случится после?

Мужчина вздохнул.

– Я сглупил, и ты вправе меня упрекнуть в этом, однако, девушка, подумай вот о чем, – тихо произнес он.

Его спокойный тон вовсе не был похож на взволнованную речь девушки.