Доля ангелов - Марина Юденич (2004)

— Хочешь — на юрфак, с Тошей? А? Вместе учиться легче, по себе знаю.

— Хочу.

* * *

Ничего на самом деле я не хотела. Кроме медицинского, а потом — хирургии.

Однако спорить не смела.

Так и вышло в итоге: в следующем сентябре оказалась на студенческой скамье юрфака.

1986–1996

Оглядываясь назад, отчетливо вижу, понимаю и удивляюсь, как неправдоподобно, в духе святочной истории или рождественской сказки, сложилась тогда судьба.

Впрочем, сказочники, как правило, черпают сюжеты из жизни, слегка окутывая их флером волшебства, расцвечивая елочной мишурой и таинственно мерцающими гирляндами.

Притом к исходному материалу — реальным жизненным историям — подходят избирательно, отсекая за ненадобностью все, что может нарушить непреложные сказочные законы.

Несбывшиеся мечты. Зло, оставшееся без наказания. Добро, потерпевшее поражение.

В жизни истории, которые — по всему — имеют основание стать сказками, имеют оборотную сторону. Чудесам всегда находится объяснение.

Чудесным превращением из бродяг в респектабельную молодую пару мы были всецело обязаны внезапному покровительству четы Надебаидзе.

Сюжет, бесспорно, сказочный.

Была, однако ж, и у него оборотная, сугубо житейская сторона, осознать которую я смогла много позже.

Оба они с отчаянной, необъяснимой готовностью ринулись устраивать нашу жизнь, спасаясь от собственной тоски. Пытаясь вынырнуть из омута беспросветного горя, взаимных претензий и горьких упреков, едва не поглотивших обоих с головой.

Мы — в этом смысле — служили чем-то вроде поплавка.

К тому же их самоотверженное служение чужим заблудшим детям вполне укладывалось в формат древней максимы: в свой трудный час найди того, кому еще труднее, — и помоги.

Впрочем, были на оборотной стороне нашей сказочной истории куда более темные, сумеречные закоулки.

Им-то уж точно не нашлось бы места ни в одной сказке, иначе это была бы очень грустная сказка. Если не сказать — горькая. И жестокая.

Слава Богу, все открылось не сразу, и потому благодеяния семьи Надебаидзе осеняли нас еще долго. Как минимум около десяти лет, пока, оперившись, мы окончательно не стали на ноги.

Да и «оперились» мы, безусловно, благодаря профессору и его жене.

Они — а не кто другой — в 1986 году представили Антона директору крупного оборонного завода. Тот залечивал в клинике травмы, полученные в дорожной аварии. Речь поначалу шла о месте в юридическом отделе завода, и, разумеется, Антон его получил.

Однако дело пошло много дальше.

В стране наступали новые времена — всемогущая некогда «оборонка», для которой закрома родины были когда-то то же самое, что собственный бюджет, а понятие собственного бюджета отождествлялось с золотым запасом государства, переживала тяжелые времена.

Выхода — по сути — было два.

Безвольно и безропотно скользить по течению, влекущему не куда-нибудь — на самое дно. В пропасть.

Либо, смирив гордыню, искать новые формы существования, возможно, не столь престижные и почетные, но — гарантирующие выживание.

Директор — классический «красный барон» — горазд оказался не только гонять на пижонской разукрашенной «Волге» с форсированным двигателем. Не струсил, когда речь зашла о гонках более серьезных.

Антон был тут как тут.

Уже на последнем курсе института вовсю практиковал, формируя «пакет уставных документов» для первых кооперативов, индивидуальных частных предприятий и прочей мелочи, нарождавшейся как грибы после дождя.

Клиентов у Антона прибывало. И дело было поставлено на поток.

Ночами он уже не корпел над составлением документов. Отработанным жестом извлекал из портфеля типовой пакет. Но клиентам заученно «пудрил мозги», объясняя уникальность и сложность их ситуации. Назвал процесс «разведением лохов на бабки» и исполнял виртуозно.