Кто в спальне король? - Елена Щербиновская (2005)

— Жорка уезжает в Штаты! — с досадой сообщил Алан.

— Как уезжает?

— Да очень просто. Женился на еврейке, и они подали заявление на выезд в Израиль. А на самом деле — через Вену в Штаты. Так почти все делают. В общем, он со дня на день ждет разрешения на выезд. Так что в скором времени — печальные проводы.

Я почувствовала, что для Алана это — настоящий удар. Уезжал не просто один из знакомых, а однокурсник, близкий друг.

Случилось так, что проводы Жоры прошли без меня: утром я позвонила домой из института и узнала, что неожиданно заболела Танька. Мама очень боялась оставлять ее одну и умоляла меня приехать, потому что у нее в тот вечер был спектакль, где она играла без дублерши, а папу, как назло, отправили в командировку. Что мне оставалось делать? Конечно, после занятий я сразу поехала домой. Танька лежала в жару, бредила, градусник зашкаливало. Врач выписал лекарства, которые надо было давать по часам. В общем, я позвонила Жоре, все объяснила, попрощалась, пожелала счастливого пути и попросила передать Алану, что я буду ждать его у мамы. Ехать ночью одной в дом на пустыре мне не хотелось, да и сестренку оставлять в таком ужасном состоянии мне было страшно.

Только под утро, осторожно постучав в дверь, появился Алан — на удивление веселый и возбужденный. У Таньки к утру температура немного спала. Мы просидели у ее постели, дождались, пока мама проснется, и отправились к себе. По дороге Алан радостно сообщил мне, что, кажется, у нас появился выход: через какое-то время мы тоже сможем уехать. Не знаю, обрадовалась ли я, но, во всяком случае, очень удивилась — каким же это образом? Алан рассказал, что он у Жоры познакомился с одной американкой, которая очень сочувствует русским художникам и старается всячески им помочь.

— Она обещала помочь и нам отсюда выехать! — с радостью уверял меня Алан.

Я очень удивилась и стала расспрашивать, как же она нам поможет. Я прекрасно знала, как трудно выехать из страны и сколько усилий приложил и Жора со своей женой-еврейкой, чтобы добиться разрешения. Алан сказал, что разговор пока был предварительный, но в ближайшее время они снова встретятся, все обсудят и найдут какое-то решение. Я немного обиделась, что Алан собирается вести столь важные переговоры без меня. Он сказал, что обязательно и меня с той американкой познакомит и через какое-то время мы окажемся в свободной стране, вдали от всех запретов и всего маразма, который творится здесь. Надо только набраться терпения и не отказываться от помощи друзей. Для меня все это было туманно, я не понимала, чему Алан так радуется. В душе появилась какая-то смутная тревога, и я вдруг спросила:

— А какая она, эта американка?

Алан посмотрел на меня с недоумением.

— Обычная женщина. А почему ты спрашиваешь, Машенька?

— Просто так, интересно, — сказала я.

— Да ничего особенно интересного, — пробормотал Алан, — некрасивая, не очень молодая. — И он тут же перевел разговор на другую тему.

Мне показалось немного странным, что он не хочет ничего рассказывать о человеке, который вызвался помочь в таком трудном деле, но я не стала больше приставать к нему с расспросами.

С того дня Алана как подменили. У него снова появился живой блеск в глазах, мрачность и хандра исчезли. Правда, домой он теперь возвращался довольно поздно, и мне все чаще приходилось коротать вечера одной. Я иногда спрашивала его, как продвигаются дела с американкой и скоро ли он меня с ней познакомит, на что Алан отвечал, что все идет хорошо, и, конечно же, он познакомит меня с ней в ближайшее время.

Так продолжалось довольно долго, но однажды вечером Алан пришел очень серьезный и озабоченный и сказал, что нам надо поговорить. От этой его фразы у меня сжалось сердце. Интуиция подсказала, что разговор ничего хорошего мне не сулит. А Алан достал из портфеля бутылку вина, поставил на стол, закурил, посмотрел на меня пристально и заговорил напряженным голосом: