Кто в спальне король? - Елена Щербиновская (2005)

— Понимаешь ли, Маша, дело вот какое… Я очень тебя прошу, отнесись спокойно к тому, что я сейчас скажу… — Он открыл бутылку, разлил вино и, не чокаясь со мной, залпом выпил. — Ты знаешь, что жить здесь я просто не могу. Это для меня невыносимо!

— Да, я знаю… — прошептала я, чувствуя, как холодеют у меня кончики пальцев.

— В общем, мы перебрали все варианты… — Алан закурил новую сигарету, хотя обычно курил мало. — Единственный из них реальный — фиктивный брак.

Меня словно ударили.

— Что?! — закричала я. — Ты собираешься жениться на ней? На этой старой, уродливой тетке?

— Машенька! — Алан дотронулся до моей руки, но я тут же ее отдернула. — Я же сказал — фиктивный брак! При чем здесь — жениться? Это деловой контракт, пойми ты наконец! Конечно, процедура не самая приятная, но другого выхода просто нет!

— Значит, ты уедешь с ней в Америку, и мы с тобой расстанемся? — спросила я обреченно.

— Придется на какое-то время расстаться, — Алан виновато опустил глаза. — Но как только утрясу там все дела, сразу пришлю тебе вызов. Потерпи чуть-чуть, пожалуйста! Ты ведь можешь немного потерпеть ради нашего будущего?

— Сколько терпеть? Год, два, десять лет? — с вызовом спросила я.

— Маша, успокойся, пожалуйста, не надо так в штыки все воспринимать! Ты ведь любишь меня? Неужели ты хочешь, чтобы твой любимый мужчина зачах здесь?

Я отвернулась и замолчала. Алан постучал пальцами по столу, выпил еще вина и сказал:

— Если ты будешь так расстраиваться, я от всего откажусь. Не могу видеть, когда у тебя такой взгляд!

— Какой взгляд?! — закричала я. — Как у затравленной собачонки, брошенной в лесу? Нет уж, женись на своей старой мымре, лети с ней на край света! А я тут себе тоже какого-нибудь престарелого японского вельможу подыщу. Или африканского принца. Какая теперь разница!

Алан тяжело вздохнул, посмотрел на меня нехорошим, хмельным взглядом.

— Ты никак не хочешь меня понять.

— Да, я не могу тебя понять! Потому что то, что ты говоришь, это низость, грязь! Где твоя гордость, достоинство, самолюбие?!

— Ты еще и мораль мне читаешь? Как на комсомольском собрании? Столько сил я вложил, чтобы сделать из тебя человека, и вижу — все без толку. Нет, это невозможно! — Он вскочил из-за стола и нервно, слегка спотыкаясь, стал ходить по комнате.

Надо было встать, собрать вещи и уехать домой, к родителям. Но как я им все объясню? Если скажу правду, они расстроятся, начнут волноваться и, конечно, возненавидят Алана. А если стану что-нибудь придумывать, будет еще хуже: врать я никогда не умела, они уж точно все прочтут на моем лбу!

Я уронила голову на руки и от отчаяния, обиды и боли не могла даже шелохнуться. И тут Алан стал просить у меня прощения. Он говорил, какой он мерзавец и негодяй, и то умолял меня никогда не вспоминать об этом дурацком разговоре и простить его, то требовал забыть его навсегда, поскольку он меня недостоин. Язык у него заплетался — я впервые видела его пьяным. Я все так же молча сидела, ничего не отвечала, и в конце концов Алан тоже замолчал, лег на диван и мгновенно заснул.

В этот вечер мир передо мной перевернулся, и та оборотная сторона, которую я увидела, была мрачной, безысходной и страшной…

Заснула я только под утро, свернувшись в кресле, а когда проснулась, Алана уже не было. Все, что случилось вчера, казалось дурным сном. Но, к сожалению, это был не сон. Надо было собраться с мыслями, прийти в себя, понять, что делать дальше. Ясно было одно — моей счастливой жизни пришел конец. Но все мое существо не желало с этим мириться!