Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Повезло, — показала Хадижа потухшую свечу, подошедшему Зейну, что тоже опустился на корточки рядом с женой. — На видео все казалось проще, — поджав губы, проворчала она, — я такая неловкая.

— А я уж подумал, что ты решила поджечь квартиру, чтобы мы быстрей уехали в Париж, — пошутил Зейн. — Больно? — спросил он, перехватывая руку Хадижи и всматриваясь в порозовевшее пятно ожога.

— Нет, — покачала она головой, но мужчина уже покрывал поцелуями ее ладонь, спускаясь к запястью.

— Прости, — шепнула Хадижа, заставив мужа остановиться.

— За что?

— Я все испортила. Хотела станцевать для тебя, а тут…

Зейн покачал головой, поднимаясь на ноги, и потянул за собой жену. Подхватив Хадижу, он прижал ее к себе, подхватывая невесомую фигуру на руки:

— Ты самая лучшая, желанная и соблазнительная танцовщица, и единственная, с кем мне хочется танцевать.

— И ты больше ни с кем не будешь танцевать? — спросила Хадижа, затаив дыхание и всматриваясь в потемневшие от желания глаза мужа.

— Нет.

— Обещаешь? — голос снизился до шепота, а губы приблизились к его.

— Обещаю, — ответил Зейн на выдохе за секунду до пьянящего поцелуя.

Тридцать первая глава

Хадижа смотрела в иллюминатор на мерцающую под крылом Бразилию, и как-только силуэт города и знаменитой статуи Христа скрылись за облаками, девушка облокотилась на спинку кресла и выдохнула. Зейн, сидящий рядом, нашел ее ладонь и переплел тонкие пальцы со своими:

— Уже скучаешь?

— Немного, — улыбнулась Хадижа мужу и, быстро поцеловав в его щеку, прижалась к нему сильнее. — Но по Оди, Жаку и Луи я тоже соскучилась, и по учебе. Иногда мне кажется, что я существую в двух мирах, или даже трех.

— Вся жизнь состоит из небольших кусочков, словно грани бриллианта, но именно соединенные вместе они образуют одно украшение. Ты уже пригласила Самиру и Эми в Париж, когда-нибудь твои друзья из Франции приедут погостить в Рио или Фес. На самом деле, мир не такой огромный, как кажется, и люди не так далеки друг от друга, как иногда можно подумать, — философски заметил Зейн.

— Наверное, — пожала плечами Хадижа. — Ведь Самира нашла меня по рисунку в интернете, а я думала, что пока не стану популярной и пока обо мне не начнут трубить все газеты и телеэфир, меня никто не отыщет, но, как оказалось, иногда хватает странички с рисунками в интернет галерее.

— Ты и сейчас хочешь стать популярной? — посмотрел на жену Зейн.

— Каждый художник хочет признания своего мастерства и таланта, но готова ли я положить на этот алтарь всю свою жизнь? Не теперь.

Зейн улыбнулся:

— Главное, наслаждаться жизнью и миром вокруг тебя. Если искусство приносит тебе счастье, то это наивысшая награда, но реализация важна, ты права.

— Поэтому следующие дни, если не недели, я буду трудиться над картиной для конкурса.

— Ты решила, что нарисуешь?

Хадижа вспомнила разговор с отцом о прошлом. После него она несколько ночей беспокойно спала, вскакивала по ночам, пугая мужа, но никак не могла вспомнить, что ей снилось. Но теперь девушка решила, что точно дорисует картину. Это было ее прощение и ее прощание с покойной матерью.

— Да, но я не хочу говорить, пока.

— Хорошо, — Зейн чуть сильнее сжал ладонь супруги. — У тебя все получится.

* * *

— Милая мордашка! — Одетта схватила в объятья подругу, как только та подошла к крыльцу Академии. — Как я скучала!

— Оди, ты сломаешь мне ребра, — прохрипела Хадижа, обнимая подругу в ответ.

— Прости.

— Все хорошо, — улыбнулась Хадижа, обнимая Луи и Жака.

— Ну, как видишь, Париж цел и даже Эйфелева башня не погнулась, — развела руками Одетта, припоминая слова Хадижи перед отъездом. — А ты как съездила?

— Нормально, — пожала плечами девушка, не желая вдаваться в подробности, — Повидала всех родственников. Скоро вновь стану старшей сестрой, вторая жена отца беременна.