Счастье в кредит. Книга 2 - Лариса Туманова, Виктория Ростокина (1995)

Прошла неделя с тех пор, как на Наташку негласно объявили самую настоящую травлю. Ее курсовая работа ходила по рукам высших начальников, даже сам ректор удостоил ее вниманием. Тоненькую стопочку бумаги чуть ли не затерли до дыр, и конечно же в ней появились новые карандашные полосы, подчеркивавшие «скользкие» фразы. Каждый инквизитор считал своей обязанностью внести свою лепту в борьбу против инакомыслия и псевдофилософии…

Мартынов всячески пытался помочь Наташе, ходил по инстанциям, упрашивал, умолял своих начальников сжалиться над беззащитной девушкой, доказывая, что в свободном обществе каждый человек волен иметь свое собственное мнение… Но его никто не слушал. Более того, Владимиру Константиновичу мягко намекнули, что если он не угомонится, не перестанет выгораживать нерадивую студентку, то и против него могут принять предупредительные меры, имеющие далеко идущие последствия…

Но самое страшное, волна всеобщего негодования захлестнула и Наташиных однокурсников. Некоторые из них не стеснялись говорить девушке все, что они про нее думают, часто употребляя при этом выражения, больше соответствующие лексикону дореволюционного кучера, нежели студента московского университета. И те ребята, которых Наташа по своей наивности принимала когда-то за настоящих друзей, просто отвернулись от нее, боялись с ней разговаривать, а в присутствии девушки понижали голоса до шепота и многозначительно переглядывались.

Больше всех негодовала Галя, комсомольский секретарь курса. Теперь Наташа стала для нее настоящим врагом. Она ее ненавидела больше, чем отца Павлика Морозова.

— Ты же комсомолка! — с пеной у рта кричала Галя. — Вспомни молодогвардейцев! Они отдали жизнь за советскую власть! Они хотели, чтобы люди жили хорошо, чтобы на земле воцарилось царство равенства и справедливости! А ты чего хочешь? Чего ты добиваешься, восхваляя эту буржуйку Гавацкую?

— Блаватскую, — поправляла Наташа.

— Да какая разница? Она же вносит в народ смуту! Призывает к вражде! А ведь человек человеку друг, товарищ и брат, Денисова! А ты этого не понимаешь! Вот скажи, ты могла бы отдать свою жизнь за Родину?

— Не знаю… — Наташа пожимала плечами, вспоминая свою учительницу с подобным вопросом. Оказывается, мало что изменилось с тех пор. — Я никогда не задумывалась об этом…

— Вот именно! — ликовала Галя. — Ты не задумывалась? А и правда, пускай другие умирают за светлое будущее, правильно? А я, например, отдам свою жизнь! И не буду задумываться! И каждый из нас отдаст!

Как ни странно, но Галя говорила искренне. Она действительно была твердо уверена, что если Родина и в самом деле окажется в опасности, то без сожаления расстанется со своей жизнью…

Никто не сомневался, что вскоре Наташа вынуждена будет уйти, и потирали руки в предвкушении этого события. Конкретную дату заключительной разборки установил студком, назначив обсуждение персонального дела студентки Денисовой.

Первое апреля… День смеха…

Странное и страшное совпадение… Наташа не надеялась в этот день посмеяться. Она мужественно готовилась к сокрушительному удару, только бы удалось слезы сдержать, не расплакаться на виду У добреньких однокурсничков…

Андрей курил одну сигарету за другой. Он искал выход, ведь не существует безвыходных ситуаций…

«Хорошо хоть Ирка ни при чем… — думал парень. — Прибил бы собственными руками… А профессор… Росомаха… Склеротик долбаный… Один раз в жизни доверили ему что-то, так нет же… Умудрился потерять… Из-за него вся эта каша заварилась… Что же делать?»

И тут его сознание посетила простая до гениальности мысль. Он как смерч ворвался в комнату и принялся расталкивать Наташку, крича во весь голос:

— Я придумал! Я все придумал, это же элементарно! Выскочишь! Есть буксир!

…— Девушка, а у вас вся спина белая, — услышала Наташа чью-то «свежую» остроту и для приличия улыбнулась.