Полтора килограмма - Наталья Никитина (2016)

установлено три камеры. Мы с мистером Кросби сейчас просмотрели записи и пришли к выводу, что

59

процесс подготовки к операции ты можешь увидеть. Но последующее за этим вскрытие черепной коробки

– зрелище не для слабонервных. Оно может негативно повлиять на психику неподготовленного человека.

Поэтому я сам выберу эпизоды для просмотра.

Дитте опустился на стул, стоящий возле кровати, включил ноутбук и, щелкая кнопками, нашел нужную

видеозапись. Послышались обрывки фраз, звук хирургических инструментов, гулко отдающийся от стен

операционного зала. Георг довольно кашлянул и протянул руку, установив ноутбук на моем животе.

На экране, как я и определил по звукам, виднелась операционная. Камера, вероятно, была

установлена на потолке, прямо над двумя столешницами, на которых лежали два человека в кислородных

масках. Это были мужчины. Оба обриты наголо, отсутствовали даже брови. Один – молодой, с

зарубцевавшейся раной на левой части головы, с более смуглым цветом кожи, ярко выраженными

надбровными дугами и красивой линией скул. Второй – старый, с морщинистым лицом и впалыми щеками.

Тела их были накрыты белыми простынями, но даже по контуру очертаний было заметно, как плечист и

высок первый и тщедушен второй. Оба неприятно бледны и при ярком люминесцентном освещении ламп

напоминали мертвецов. Не оставалось сомнений, что один из них тот самый Харт! Второй внешне

напоминал меня, но отсутствие бровей уродовало лицо, делая его похожим на манекен из витрины

магазина.

Оба тела были усыпаны различными датчиками, с идущими в сторону проводами, которые исчезали в

стоящих рядом приборах. В зале было не менее десяти человек, все в одинаковых хирургических костюмах с

завязками на спине. Четко просматривались обязанности каждого. Одни следили за приборами, другие

занимались инструментами, еще четверо готовили тела к операции.

С пациентов сняли простыни и, осторожно придерживая кислородные маски, перевернули на

животы. После этого накрыли белой тканью, оставив неприкрытыми лишь головы, шеи и позвоночники.

Затем головы зафиксировали в устройства, напоминающие тиски, так, чтобы они оставались неподвижными.

На экране появился Дитте, его лицо закрывала хирургическая маска, но рост и мощный торс не оставляли

сомнений, что это именно он. Дитте медицинским маркером начал делать разметки на черепе и

позвоночнике старика, затем такие же линии он провел и на другом теле. Ассистент протянул ему скальпель.

Я успел заметить, как второй помощник берет в руки инструмент, похожий на ручную электропилу, которую

используют для резки металла в автосервисах. К счастью, это было последнее, что я увидел.

Георг резко протянул руку и нажал кнопку «Пауза». От одной мысли о том, как Дитте распорядится

той самой пилой, у меня к горлу подступила тошнота.

Вероятно, мое выражение лица отражало всю гамму ошеломившего меня открытия. Том

переминался с ноги на ногу, глядя с сочувствием.

– Продолжение смотреть не стоит, – как всегда тихо и вкрадчиво заговорил Дитте. – Операция

прошла отлично. Больше всего мы боялись при переносе надломить спинной мозг. Однако всё обошлось. И

длина позвоночника донора совпала почти идеально. Первые полгода биотоки мозга были крайне слабыми.

На экране осциллографа тянулась линия с едва заметными колебаниями, и мы уже было отчаялись. Но тут

ты начал самостоятельно дышать. А еще через три месяца пришел в сознание.

– Теперь, надеюсь, ты убедился: всё, что я рассказывал, – правда! – эмоционально воскликнул Том.

– Тебе следует продолжать стимулировать память по методике мистера Бэйниона. Это

экспериментальный курс, но других вариантов на сегодняшний день пока не существует, – добавил Георг.

– Хорошо, – промычал я подавленно.