Полтора килограмма - Наталья Никитина (2016)

Сразу после трансплантации труп был заморожен, а как известно, резкое охлаждение свежего трупа

ведет к образованию льда в клетках и, как следствие, деформации этих самых клеток. Таким образом,

получалось, что ни один эксперт не мог теперь установить точное время наступления смерти. Именно это

нам сейчас было крайне необходимо. К тому же веская причина для заморозки тоже имелась. Джим

объяснил, что до последнего момента верил, что операция пройдет успешно и отец придет в сознание.

Поэтому, пока мозг отца в теле донора находился в состоянии комы, он не мог самовольно принять решение

о погребении.

Документы с поддельной подписью были на руках у Джима. Также были подготовлены бумаги,

подтверждающие, что донор с проломленной головой несколько месяцев находился в коме и поиски его

родственников не увенчались успехом.

Сегодня Джим и Том давали пресс-конференцию в прямом эфире телеканала «NBC». Я смотрел их

выступление в палате, а Дитте со своей командой собрались у экрана телевизора в ординаторской.

Джим держался великолепно. Он выглядел уверенно и в то же время надломлено, как и положено

сыну, понесшему большую утрату. Джим произнес длинную речь, в которой выразил сожаление, что не смог

отговорить меня от идеи пойти на этот безумный риск. Журналисты задавали вопросы об операции. Мы

успели подготовить ответы на самые профессиональные, с медицинской точки зрения, вопросы, которые

могли бы прозвучать в этот день. И Том, как директор лаборатории, вооружившись блокнотом с ответами,

важно отвечал журналистам. Вспомнилось, как он первое время, обрезав свои дурацкие косы и каждый раз

облачаясь в деловой костюм, становился собранным и прохладно-вежливым. Вот и сейчас, общаясь с

журналистской братией, друг был на высоте – точен в высказываниях, сдержан и краток.

Я смотрел на экран, не моргая. На лбу выступили капельки пота. Среди присутствующих в зале я узнал

и ту милую блондинку, которая брала у меня интервью для фильма. Она поинтересовалась, когда состоятся

похороны. Камера выхватила из зала очередного журналиста, задающего свой вопрос, я заметил за его

спиной Ричарада Броуди. Он сидел, задумчиво опершись о подлокотник кресла: одна бровь была слегка

нахмурена, глаза выражали недоверие ко всему происходящему в зале. Этот человек действовал на меня,

как удав на кролика. На какой-то период времени меня охватила паника. Я вдруг явственно ощутил

тщетность нашего, казалось бы, гениального плана. Если правда всплывет, это будет настоящая катастрофа

для участников лживой акции! Конечно, я попытаюсь представить нас героями, спасающими мир от

возможного криминала. Но я-то буду знать, что спасаю лишь себя и свою семью!

С большим трудом мне удалось успокоиться и вновь сосредоточиться на происходящем на экране.

Пресс-конференция продолжалась уже более сорока минут, и когда, наконец, вопросы у журналистов

иссякли, Джим поблагодарил собравшихся за интерес, проявленный к его семье, и поднялся из-за стола.

Далее на экране пошел рекламный блок, и я отпустил напряжение, державшее меня в своих оковах на

протяжении всего эфира.

А на следующий день Том и Джим пропали. Они перестали отвечать на звонки даже в Скайпе. Я

бесцельно наматывал круги по коридорам, не замечая, что мой хмурый вид пугающе действует на

персонал, который при появлении инвалидного кресла, еще находясь на приличном расстоянии, начинал

прижиматься к стене, уступая дорогу. Я терялся в догадках, что же с ними могло произойти. Буйное пламя

фантазии озаряло самые страшные сценарии. Каждый раз, думая о Броуди, я словно подливал в свою душу

яд. Я понимал, что страх подобен вечерней тени: он всегда во много раз больше объекта, но все равно не

мог обуздать свои эмоции.