Полтора килограмма - Наталья Никитина (2016)

крещении дала мне имя своего отца, поэтому перед Богом я Стефан. Так что передай Джиму, пусть меня

отпевают сколько угодно, – успокоил Тома.

– Отличная новость, – обрадовался он. – Ладно, долго разговаривать не будем, чтоб звонок не

отследили. По возможности свяжемся. Пока!

Через два дня в новостях я увидел короткий сюжет о моих похоронах. Зрелище тягостное и неловкое.

Казалось, что все присутствующие на погребении чувствуют фальшь происходящего спектакля.

Гроб с донором был закрыт крышкой. А во втором с алебастрово-белым цветом лица возлежал «я».

Думаю, это были самые странные похороны в истории человечества. Меня хоронили как бы по частям, сразу

в двух гробах. И ни в одном из них меня, на самом деле, не было!

Джесика, как всегда, блистала! Черное облегающее шелковое платье с огромным декольте и

серебристой пряжкой, усыпанной драгоценными камнями. Широкополая черная шляпа с вуалью. Пряча

глаза за солнцезащитными очками и без конца теребя в руках серебристый клатч, она говорила о том, как ей

будет не хватать отца. Очки и шляпа закрывали половину лица, торчал лишь маленький изящный носик и

узкий лисий подбородок с ярко-алыми пухлыми губками.

Патрик, Даниэла и Натали сидели с красными глазами и выражением искренней скорби на лицах.

Сердце защемило от чувства вины и неловкости перед этими родными для меня людьми. Присутствовали

здесь и Смит с Абелем. Как же без них! Каждый говорил банальные хвалебные слова в мой адрес. Думаю,

их скорбь из-за неудачной операции тоже была в высшей мере искренней. На мгновение камера выхватила

красивую блондинку. Это была журналистка Кэрол Новак, в черной блузке с высоким оборчатым

воротником и черной юбке-карандаш. Было странно и любопытно наблюдать за своими похоронами со

стороны, единственное, о чем я сейчас переживал, чтобы Анжелика узнала об этом как можно позже.

Как мы и предполагали, Броуди достаточно быстро вышел на подставных нейрохирургов, хотя их

имена в прессе не назывались. Он предложил им продолжить исследования уже под его финансовым

покровительством. Оплата была предложена более чем достойная, и врачи охотно согласились. Но, к

нашему разочарованию, слежку с Джима и Тома он не снял. Все-таки интуиция у этого парня была развита

не хуже, чем у животного, в чем очередной раз пришлось убедиться. Броуди понимал, что если я жив, то

доступ к своим счетам смогу осуществлять только через сына. Он выжидал, когда я допущу ошибку и дам

себя обнаружить.

Прошел месяц.

Меня перевезли в санаторий, расположенный в пасторальном Ньютоне. В этом небольшом городке в

полной мере раскрывалось очарование Старой Англии. Иногда мы выезжали за пределы санатория, чтобы

купить книги, посидеть в кафе или же просто прогуляться по паркам, коих здесь было множество. Атмосфера

пригорода располагала к прогулкам. Дети, катающиеся на велосипедах и прыгающие на батутах, создавали

ощущение счастья и беспечности.

Санаторий оказался уютным и небольшим, всего на тридцать человек. Он просто утопал в зелени

парка. В саду вдоль дорожек, ведущих к корпусам, располагался каскад подобранных по высоте

жизнерадостных бархатцев. Моя VIP-палата имела отдельный выход в сад. Аттракцион природной красоты

начинался здесь ранним утром, когда солнце медленно выплывало из-за горы, заливая светом верхушки

76

лип, окружающих корпус санатория. Стоило распахнуть окно, как в комнату вливался аромат цветов. Густые,

пропитанные солнцем деревья беззастенчиво заглядывали в мои окна.

Дитте приезжал раз в неделю проверить общее состояние. Здесь всё также поочередно находились

Анна и Наоми. Четыре раза в неделю со мной занимался грек. Он положил глаз на администратора одного