Сороковые... Роковые - Надежда Михайловна (2016)

— Что ты, там бы за один только почерк, ещё десятку вкатили. Это я успел, когда нашим нас от американцев передавали, девчушке одной сунуть — договорились, жив останусь — найду её. Она из курских, вот, когда освободился, заскочил на часок к ней, она уже замуж вышла, ребеночка народила. Сказала, очень тряслась и боялась за эту коробочку, но сумела схоронить. Ты быстрее разберешься, что с этим делать — Пашка очень просил передать это вам.

Панас бережно взял коробочку.

— Если бы, Степ, знал, какие это люди! Стешка твоя, поверь, очень замечательного человека выбрала.

ГЛАВА 19

Восьмого мая возле разросшейся буйной и ранней в этом году сирени, у памятника погибшим сельчанам сидели два старых человека. Видно было, что у одного их них, худющего, высокого, годы были немалые, сидел он, положив обе руки на палочку, опустив голову, явно о чем-то глубоко задумавшись. Второй же, помоложе — невысокий, шустрый такой, то вскакивал, то опять садился, махал руками шумно и горячо что-то доказывая высокому.

Проезжавшая мимо старенькая шестерка-Жигули притормозила, из неё вышел высокий, мощный парняга:

— Здорово, деды! Пиджаки с медалями приготовили? Дед Гриня, донесешь ли, а то может помочь??

— Здоров, коль не шутишь! Игарёк, ты усё шуткуешь? От уродился же чистый прадед! Ты лучше скажи, кагда оженисси?

— Что ты, дед, я ещё только год как с армии, надо погулять сначала! Это ты в семнадцать побежал, боялся что девки не углядят такого бравого!

— Э, — безнадежно махнул рукой Гриня, — прадед ты только снаруже! Несерьезнай!

— Дед Панас, ты чего такой смурной? — вгляделся в него Игорек — Стешин безбашенный правнук. — Может, тебя домой или в больницу отвезти??

— Да не надо, задумался просто, годы-то немалые.

— Ой, завтра, как гусары-орлы пойдете, а то я вас не знаю, потом фронтовые сто грамм и песняка. Сколько себя помню — всегда так.

— Отлеталися орлы, вона, почти усе тама! — подняв палец к небу воскликнул Гриня.

— Дед, а чего ты в Москву-то не собрался, ведь присылали тебе приглашение? Опять с Президентом бы сфотографировался?

— Да неважно себя чувствую, я лучше дома, со своими, Василь вон приедет, Матвей, Лавр, Гончары оба обещались. Дома-то оно поспокойнее, разволнуешься и кровать рядом, а в Москве… побывал у прошлом годе и хватя!

— Ну я погнал, дед Гриня, звони если чаго! — передразнил Игорёк Гриню.

— От шпендель!

Гриня с самого рождения Стешиного правнука привязался к нему, уж очень мальчишка походил на того Игоря во всем. Гриня всем сердцем верил, что в четырнадцатом годе:

— Ежли уцелели наши, то будуть непременно. Панас, ведь нас четверо всего их ждуть — Лавр, Пелагея, Иван меньшой — что про наших знали — нет уже их давно.

Василь, в отличие от старшего суетливого брата, отличался немногословием, сказалась видимо та детская немота, тоже был уверен — появятся.

Будучи в прошлом году на Параде Победы, Панас набрался храбрости, попросил Президента выслушать его, четко доложил ситуацию, боясь, что его сочтут за выжившего из ума, но очень хотелось ему узнать, живы ли их ставшие такими дорогими друзья из будущего.

Президент выслушал, поудивлялся, пообещал дать команду проверить, и было через пару месяцев письмо Панасу из администрации Президента, в котором четко прописано, что такие-то такие числятся пропавшими.

— Значит, Гринь, вправду все так и было, они же из тринадцатого года к нам попали.

— Доскрипим до Победы, слышь, Панас??

Вот и доскрипели, завтра День Победы, ох, какая надежда теплилась внутри дедов, но прожившие нелегкие жизни, они четко осознавали — лучше не настраивать себя заранее, мало ли, не смогли вернуться?

Девятого Мая все было как всегда: принаряженные сельчане с букетами цветов подходили к памятнику, негромко переговариваясь и поглядывая на своих, немногочисленных уже, фронтовиков.