Сороковые... Роковые - Надежда Михайловна (2016)

Приехавшие Василий Родионович, братья Андрей и Сергей Гончаровы, сын Лешего — дед Матвей, стояли возле Вечного огня, слушая короткие речи — местный глава, представитель районной администрации, директор школы, все старались не затягивать речи, понимая, что их стареньким ветеранам сложно выдерживать долгие, многословные поздравления.

Потом начал говорить Панас, а дед Гриня, как всегда не мог устоять на месте, суетился и оглядывался по сторонам. Панас говорил с передыхом, негромко, его внимательно слушали, а Игорь, правнук Стеши, обратил внимание на то, как странно начал вести себя дед Гриня. Он то смотрел на Игорька, то куда-то в сторону дороги, вертел головой, вдруг заорал диким голосом:

— Панаска!! Наши!! Дождалися!! — и резво сиганул в сторону дороги, где у обочины притормозили машины, едущие небольшой колонной, друг за другом.

Из первой, потягиваясь, вылез крупный такой мужчина, поднял руки, собираясь потянуться, а услышав дикий крик деда Грини, на мгновение замер, потом скачками понесся навстречу ему. Ухватив деда, поднял его над головой, дед, захлебываясь слезами, восторженно кричал:

— Игарек, Игарек, дождалися!! — из его карманов привычно для сельчан сыпались всякие мелкие штучки. По полю поспешал, задыхаясь, дед Панас, а к нему подбежал мужчина лет сорока, бережно обнял и осторожно-осторожно стал вытирать ему мокрые щеки. От машин торопились ещё четверо мужчин и худенькая женщина.

На Игоря налетела баба Стеша, он осторожно поставил деда Гриню и крепко-крепко обнял свою такую старенькую Степушку.

— Степушка, девочка моя, ты жива!! Как я счастлив, Степушка!

Стеша, громогласная, хулиганистая, кремень-баба, навзрыд рыдала на груди молодого мужчины, а Василь нацеловывал руки приехавшей женщины, не скрывал слез и говорил только одно слово:

— Мамушка!

Мамушка плакала, возле них стоял молодой парнишка и тоже с трудом сдерживал слезы.

Дед Матвей и ещё один мужчина из приехавших — Иван, стояли молча, крепко обнявшись, дед Гриня уже обнимался с двумя мужчинами, приговаривая:

— Толик, Костенька, ребяты!! Дождалися!

— Варя, Варенька!! — к женщине заторопился дед Панас. — Варя!

Сколько было слез, недоумевающим сельчанам двое из приехавших пояснили, что это потомки тех погибших партизан, что были заброшены сюда для проведения диверсий.

— Сяргей, хади сюды! — позвал Гриня Гончарова к двум пожилым мужчинам. — От, это твой Сяргей, а это твой Андрей — сыны, значить, Пелагеины!!

Гончаров замер, смотря на свою более пожилую копию, его сын — старше отца — тоже не мигая смотрел на него… и одновременно оба шагнули навстречу друг другу.

Стеша подозвала Евдокию.

— От Игорь, наша дочка, Евдокия, як твою бабушку назвала.

— Ба! — оглянулся Игорь. — Иди сюда, знакомься с тезкой!

Две рослых, похожих Евдокии обнялись, а Игорь удивленно уставился на другого Игоря:

— Ух ты, совсем как я в двадцать лет!

Стеша шепнула на ухо:

— Правнук ведь твой!!

Игорь завис, осмысливая, а правнук облапив его, попытался покрепче сжать.

— Ха, шпендель, не на того напал!! — ухмыльнулся прадед.

— Знакомое такое слово!! — точно так же отзеркалив ухмылку, проговорил правнук.

— Однако, уважаю! — Одинаковые Игори пришлись по душе друг другу.

Гончаров уже обнимал второго своего сына — Андрея, сожалея, что его славная девочка не дожила до встречи. Гринька вцепился в Варю, цепко углядев её небольшой животик, громко зашептал в ухо:

— Ай это тебе Виллов подарок остался?

Она кивнула.

— Ух ты, а он ведь у нас тута был… у катором годе, Панас?

— В две третьем! — не отрываясь от Шелестова, сказал тот.

Данька тоже попал в крепкие объятья Василя.

— Ты Варюшин сын, и мы воон с тем суетливым дедом её мамушкой своей считаем.

Варин ребенок потрясенно проговорил:

— У меня нет слов! Какое счастье, что вы живы!