Сороковые... Роковые - Надежда Михайловна (2016)

— Да уж, мирные! — пробурчал себе под нос мальчишка. Снег валил еще день, и наконец-то прекратился, выглянуло холодное солнце, и по всей деревне засуетились, зашевелились немцы. Чистить дорогу согнали всех, даже школьникам младших классов велено было идти разгребать снег. И только к вечеру вызволенные из снежного плена машины, ревя и пробуксовывая, двинулись по проложенной танком колее, время от времени застревая, они потихоньку поехали дальше.

Гроссмутти старший немец оставил несколько банок консервов, немного соли и пару буханок дубового хлеба.

И к вечеру же хватились Гущева, жена была уверена, что он где-то пьянствует с Яремой, а дружки думали, что он отсиживается у хате. Искали долго, но так и не нашли. Только по весне, когда снег начал таять, нашли его неподалеку от дома. Оглядев и не найдя пулевых следов, решили, что пьяный заблудился в той круговерти, что случилась зимой. Собаке-собачья смерть, никто в деревне не опечалился, а пацан его, наоборот, перестал ходить с опущенной головой.

Весна совсем не спешила в сорок втором, март случился, как январь, за три дня выпало снегу как за месяц. Опять застревали машины в снегу, опять выгоняли всех на расчистку дорог. Еле-еле, по воробьиному скоку собиралась прийти весна, снег к концу месяца посерел начал просаживаться, но тепла все не было. Небо хмурилось. Казалось, на всей планете такая серая хмурая погода, видимо сама природа ужаснулась на непотребства, вытворяемые людьми, и наказывала род людской за слезы и смерти.

В Березовке было стыло, серо, уныло. Местные почти восстановили барский дом, Краузе-старший переехал туда жить, а сушеный сыночек наконец-то перестал торчать здесь постоянно и мозолить всем глаза. Теперь он наезжал или в воскресенье, или, случалось, посреди недели, а то и дней десять его вечно недовольную рожу не видели березовцы.

Дед Ефим иной раз составлял компанию Иоганновичу, сидели два пожилых человека, разговаривали обо всем, и забывалось порой, что где-то идет война, гибнут люди.

— Эх, Иоганнович, — как-то не выдержал дед, — скажи мне, чаго людям не хватаеть? Ведь жизня и так короткая. От мы с тобою — недавно молодежь были, а гляди, кости ломить, спина не гнеться, усе болить, а кагда устарели? Навродя от тридцатка только и исполнилася, ан нет, уже совсем старые деды.

— Ты-то, Ефим, настоящий дед, а я и дедом-то не стал. Старшенький карьеру делал, а Пауль… тот в науке весь, а так хочется быть уверенным, что не прервался твой род… дождусь ли?

Закончился март, половину апреля тоже была холодная, пасмурная погода, а потом как прорвало, за пару дней солнышко растопило большую часть снегов и застряли немцы намертво, в русской грязи. Поняв, что бесполезно что-то предпринимать, они, успокоившись, стали ждать, когда все подсохнет, а народ начал оживать, радуясь, что хоть солнышко их радует.

К маю стало подсыхать. Наученные горьким опытом и почти месячным сидением в непролазной грязи, немцы начали выгонять местных на строительство дороги, дело продвигалось, но когда дошли до Викешкина оврага, все застопорилось, болотистая местность как бы сопротивлялась дороге всеми силами, уложенные днем и утрамбованные камни, поутру оказывались в воде.

Немец, ведающий этим строительством, с каждым днем становился все злее. Через пару дней приехали ещё два каких-то важных немца. Долго лазили по оврагу, махали руками, доказывая что-то, долго спорили, потом видно пришли к общему мнению.

И начали деревенские рыть отводные канавы поперек склона, укреплять их камнем, через неделю вода из низинки стала уходить, и все вздохнули с облегчением.

Аккурат на первое мая появился Леший, опять радовались Гриня и Василь, опять он долго сидел вечером с Ефимовной и Стешей.