– Преступлением является держать меня здесь взаперти. Без решения суда и достоверного медицинского освидетельствования. Это незаконно. Бумаги на меня – фикция. И сфальсифицировал их Рейнард Либлик!

– Снова вы за свое…

– Но это правда!

– Анья, прекратите!

– Я не смогу здесь, я не выдержу…

– Анья, вам лучше уйти.

– Вы должны мне помочь.

– Анья, я зову охрану. – Мужчина направился к двери, но Анья преградила ему дорогу и снова схватила за руки.

– Я вам докажу. Вы только расслабьтесь, и я вам докажу.

Не дожидаясь ответа, закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Анья попыталась прочувствовать боль, которая могла отравлять ему жизнь, скрытую горечь и проблемы в жизни, которые неосознанно проецировались вовне…

– Подождите, это требует времени.

– Оставьте, Анья, просто идите к себе…

Тут отворилась дверь, и в образовавшийся проем пролезла голова.

– У вас все в порядке? – спросил охранник, устремив хмурый взгляд на доктора. – Закончили?

– Да, мы закончили, – доктор Эскола отстранился от Аньи. – Уводите.

– Пожалуйста, – прошептала Анья, не отрывая просящих глаз. – Вы моя единственная надежда. Другой нет.

Охранник вывел ее в коридор.

С некоторых пор на нее не надевали наручников. Не надевали благодаря просьбе доктора Эскола. Он ей доверял: Анья знала – мужчина ей доверял, потому поручился за нее перед охраной. Ни это ли доказательство того, что он не видел в ней угрозы? Тогда почему не желает помочь? Тогда почему повторяет чушь, прописанную в липовых справках и документах?

Она готова была разрыдаться. Слезы стояли в глазах, в горле разрастался снежный ком.

Анья обернулась: доктор Эскола стоял в дверях и смотрел за тем, как она уходит. Напряженный, отрешенный, потерянный.

– Как же ему доказать,… как же заставить помочь…

Анью распирало, ей хотелось скорее, вот прямо сейчас, чтобы он помог. Анья настолько взволновалась и распереживалась, настолько погрузилась в отчаяние, что, не рассчитав ширины коридора, «вышла на чужую полосу». И врезалась в санитарку, которая шла им навстречу, заваленная аккуратно сложенным бельем.

Санитарка отшатнулась, белье повалилось на пол.

– Ну, вот куда ты идешь! – воскликнула женщина.

– Простите, я не хотела…

Она присела собрать белье, но санитарка погнала Анью прочь.

Охранник усмехнулся, обратился к женщине – Анье показалось, что они знакомы. Однако сказанное пролетело мимо, поскольку в этот самый момент Анья повернула голову и увидела остекленные двери, из которых только-только вышла медсестра.

Не успев подумать, не желая медлить, Анья отбежала от пары и забежала в приоткрытую дверь.

– Эй, куда ты пошла?! – услышала окрик охранника вслед.

Быстро оглядевшись, приметила стул и подперла спинкой ручку.

Анья столкнулась с гневным взглядом: подоспевший охранник дышал в стекло. А затем отвернулась и увидела людей, которых заметила еще в коридоре. Пятеро или шестеро. Походило на групповой сеанс. Только люди сейчас разбрелись и находились по разным углам.

– Я смогу, – шептала Анья, устремляясь в центр зала. – Я смогу. У меня все получится.

Анья остановилась посередине помещения, а затем подумала и встала на стул. Закрыла глаза и, как бывало десятки раз, стала ловить волну. Она хотела, чтобы люди всполошились, чтоб подпали под чары и пошли на нее. Как в столовой. Да, то было эгоистично: использовать в своих целях больных, то было глупо, потому что опасно, но другого выхода она не видела. Ей нужно доказать, что она не лжет. Что все, что рассказала доктору Эскола – правда. Сущая правда.

Только люди к ней не шли, ни один из них. Люди изумленно, а то и посмеиваясь, смотрели на нее,… и они не шли. Почему они не шли?

Сжала кулаки и зажмурилась крепче. «Давайте же, призрачные тени, мерцающие, похожие на дымку, разлетитесь, окутайте людей: мужчин и женщин, молодых и старых…».