Под одной крышей - Эли Хейзелвуд

— Привет. — Он говорит точно так же. Он смачивает губы, как будто у него внезапно пересохло во рту, и вау. Ему это идет. — Могу я… Могу я тебе помочь? — Его голос прекрасен. Глубокий. Богатый. Немного хриплый. Я могла бы выйти замуж за этот голос. Я могла бы кувыркаться в этом голосе. Я могла бы слушать этот голос вечно и отказаться от всех других звуков. Но, возможно, сначала я должна ответить на вопрос.

— Ты, гм, живешь здесь?

— Кажется, да, — говорит он, как будто слишком поражен, чтобы вспомнить. Что заставляет меня смеяться.

— Отлично. Я здесь для… — Для чего я здесь? А. Да. — Я искала, эм, Лиама. Лиама Хардинга. Ты не знаешь, где я могу его найти?

— Это я. Я — он. — Он снова прочищает горло. Он покраснел? — То есть, я Лиам.

— О. — О нет. О нет. Нет, нет. Нет. — Я Мара. Мара Флойд… подруга Хелены. Я здесь по поводу дома.

Поведение Лиама мгновенно меняется.

Он ненадолго закрывает глаза, как это делают, когда сообщают трагическую, непреодолимую новость. На мгновение он выглядит преданным, как будто кто-то подарил ему драгоценный подарок, чтобы выхватить его из рук в ту же секунду, как он его развернул. Когда он говорит: — «Это ты», в его красивом голосе слышится горький оттенок.

Он разворачивается и начинает идти по коридору. Я на мгновение замешкалась, размышляя, что делать. Он не закрыл дверь, значит, он хочет, чтобы я последовала за ним. Так? Не знаю. В любом случае, дом наполовину принадлежит мне, так что, возможно, я не нарушаю границы? Я пожимаю плечами и спешу за ним, стараясь не отставать от его гораздо более длинных ног, почти ничего не замечая в окружающей обстановке, пока мы не достигаем жилой зоны.

Она потрясающая. В этом доме большие окна и деревянные полы… о Боже, это камин? Я хочу сделать в нем зефирки. Я хочу зажарить целого поросенка. С яблоком во рту.

— Я так рада, что мы наконец-то можем поговорить лицом к лицу, — говорю я Лиаму, немного запыхавшись. Я наконец-то оправилась от… того, что произошло у двери. Я возилась с браслетом на запястье, наблюдая, как он что-то пишет на листе бумаги. — Я очень сожалею о твоей потере. Твоя тетя была моим самым любимым человеком на свете. Я не знаю точно, почему она решила оставить мне дом, и я понимаю, что это совместное владение немного выбивается из колеи, но…

Я прервалась, когда он сложил бумагу и протянул её мне. Он такой высокий, что мне приходится сознательно поднимать подбородок, чтобы встретиться с ним глазами. — Что это? — Я не дожидаюсь его ответа и разворачиваю бумагу.

На нем написано число. Число с нулями. Их много. Я смотрю вверх, в замешательстве. — Что это значит?

Он удерживает мой взгляд. От того взволнованного, нерешительного мужчины, который приветствовал меня несколькими минутами ранее, не осталось и следа. Этот Лиам холодно красив и уверен в себе. — Деньги.

— Деньги?

Он кивает.

— Я не понимаю.

— За твою половину дома, — говорит он нетерпеливо, и меня вдруг осеняет: он пытается выкупить у меня.

Я опускаю взгляд на бумагу. Это больше денег, чем у меня когда-либо было в жизни — или когда-либо будет. Экологическая инженерия? Очевидно, не самый прибыльный выбор профессии. Я не очень разбираюсь в недвижимости, но думаю, что эта сумма намного превышает реальную стоимость дома. — Мне жаль. Я думаю, это недоразумение. Я не собираюсь… Я не… — Я делаю глубокий вдох. — Я не думаю, что хочу продавать.

Лиам уставился на меня, без выражения. — Ты не думаешь?

— Не думаю. Не хочу продать, то есть.

Он кивает один раз, отрывисто. А потом спрашивает: — Сколько ещё?

— Что?

— Сколько ещё ты хочешь?

— Нет, я… я не хочу продавать дом, — повторяю я. — Я просто не могу. Хелена…

— Достаточно если я удвою?

— Удвоишь — как ты вообще — у тебя что, трупы под клумбами закопаны?

Его глаза — глыбы льда. — Сколько ещё?