Под одной крышей - Эли Хейзелвуд

И всё же, как дура, какой я выросла, я поддаюсь искушению. Я хлопнула дверью холодильника, отвернулась, чтобы прислониться к ней, скрестила руки как можно более угрожающе, и смотрю на Лиама через пространство открытой кухни.

— Я знаю, что ты использовал мои кофейные сливки.

Это напрасная трата энергии. Потому что Лиам просто стоит на краю острова, такой же бесстрастный, как гранит столешницы, спокойно намазывая масло на кусок тоста. Он не сопротивляется. Он не смотрит на меня. Он продолжает намазывать масло, не беспокоясь, и спрашивает: — Я?

— Ты не такой скрытный, как тебе кажется, приятель. — Я бросаю на него свой лучший взгляд. — И если это какая-то тактика запугивания, то она не работает.

Он кивает. Всё ещё не обеспокоен. — Ты сообщила в полицию?

— Что?

Он пожимает своими глупыми, широкими плечами. На нем костюм, потому что он всегда в костюме. Угольная тройка, которая сидит на нем идеально — и в то же время совсем не сидит, потому что у него действительно нет телосложения злого корпоративного бизнесмена. Может быть, во время обязательного курса «Убить Землю» он стажировался в качестве бурильщика нефтяных вышек? — Эта предполагаемая кража кофейных сливок, похоже, сильно тебя беспокоит. Ты сообщила в правоохранительные органы?

Глубокие вдохи. Мне нужно глубоко дышать. В округе Колумбия убийство наказывается лишением свободы на срок до 30 лет. Я знаю, потому что я проверила это на следующий день после переезда. И опять же, суд присяжных никогда не признает меня виновной — не в том случае, если я расскажу об ужасах, которым подверглась за последние несколько недель. Они, конечно, сочтут смерть Лиама самообороной. Они даже могли бы дать мне трофей. — Лиам, я пытаюсь. Очень пытаюсь, чтобы всё получилось. Ты когда-нибудь останавливался и думал, может быть, ты ведешь себя как мудак?

На этот раз он действительно смотрит вверх. Его глаза такие холодные, что всё моё тело дрожит. — Я пытался. Однажды. И как раз, когда я был на грани прорыва, кто-то включил саундтрек «Frozen» на полную громкость.

Я покраснела. — Я убиралась в своей комнате. Я понятия не имела, что ты дома.

— Ммм. — Он кивает, а затем делает то, чего я не ожидала: подходит ближе. Он делает несколько неторопливых шагов, пробираясь через красивое сочетание ультрасовременной техники и классической мебели на кухне, пока не возвышается надо мной. Смотрит сверху вниз, как будто я муравей, от которого, как он думал, он давно избавился. От него пахнет шампунем и дорогой тканью, и он всё ещё держит нож для масла. Ты можешь зарезать кого-то этим ножом? Я не знаю, но Лиам Хардинг выглядит так, как будто он может убить кого-то (то есть меня) пляжным мячом. — Не вредят ли твои эмоционально-поддерживающие сливки окружающей среде, Мара? — спрашивает он, голос низкий и глубокий. — Подумай о влиянии продуктов ультра-обработки. Токсичные ингредиенты. Весь этот пластик.

Он так снисходителен, что я могу его укусить. Вместо этого я расправляю плечи и подхожу ещё ближе. — Я занимаюсь тем, о чем ты, вероятно, никогда не слышал — это называется переработкой.

— Вот как? — Он кладет нож на стойку и смотрит рядом со мной на контейнеры, которые я установила после переезда. Они переполнены, но только потому, что я была слишком занята, чтобы отнести их в центр. И он это знает.

— В нашем районе нет пункта приема мусора. Но я планирую доехать до… Что ты… — Руки Лиама смыкаются вокруг моей талии, его пальцы такие длинные, что встречаются на моей спине и над пупком. Мой мозг замирает на месте. Какого черта он…?