Каратель - Джессика Гаджиала

Я засунул пистолет обратно за пояс своих джинсов, опускаясь перед Эван, но не протягивая к ней руки, потому что не был уверен, правильное ли это движение.

— Всё закончилось, хорошо? Всё позади.

— Он… он… — заикалась она, тряся головой, пытаясь сделать глубокий вдох, но всё её тело задрожало от такой попытки.

— Эв, — тихо произнёс я, но даже сам слышал мольбу в своём голосе. Она слышала это и, может быть, понимала, как это необычно для меня, и её взгляд поднялся. Её глаза были красными, веки опухли, но она сдерживала очередную волну слёз. Я не хотел спрашивать. Это казалось неправильным. Будто я собирался спросить что-то, что меня не касается. Но в то же время, мне нужно было знать. Нужно было знать, будет ли меня достаточно, или, может быть, нужно было отвести её к матери, попросить помощи у кого-то, кто поймёт. Так что я должен был спросить. — Он тебя изнасиловал?

Слова на вкус напоминали аккумуляторную кислоту.

От них она тоже поморщилась, её глаза закрылись на долгую секунду, и она тяжело сглотнула, отчего мой желудок покачнулся, уверенный в том, каким будет её ответ.

Но затем её глаза открылись, став ясными, её голос был ровным.

— Нет, — твёрдо произнесла она. — Собирался, — она немного отчаянно кивнула, теряя толику контроля, который взяла над своим вихрем эмоций. — Он даже сказал, что собирается…

— Шш, — произнёс я, качая головой. Потянулся к её лицу, поднимая её подбородок. — Я бы никогда не позволил этому произойти, понятно?

— Ты не знал, где…

— Ну, я выяснил, — ответил я, натягивая улыбку, хотя мне ни капли не хотелось улыбаться, но ей не за чем было знать о моём собственном мрачном настроении.

— Как?

— Может, поговорим об этом в мотеле, куколка? — спросил я, проводя пальцем по её щеке. — Мне нужно сделать что-нибудь с этим рассечением на твоей голове, и тебе сейчас захочется чего-нибудь обезболивающего. Как думаешь, можем идти?

Она кивнула, беря меня за руку, когда я предложил помочь ей подняться.

— От тебя пахнет кровью, — сообщила она мне, немного пустым тоном.

— Да.

— Он кричал.

Мой желудок напрягся, мы пошли вперёд.

Я знал, что этот день настанет.

Знал, что в какой-то момент она увидит не просто парня, который заставлял её смеяться, думать, который повёз её в путешествие по разным странам.

Я знал, что она сможет принимать меня только короткое время, прежде чем увидит, кто я на самом деле.

Хотя, может, я надеялся, что это будет не так скоро.

— Я знаю, Эв, — согласился я, глядя вперёд, пытаясь идти быстрее, желая добраться до мотеля и как можно быстрее скрыться из вида.

Я знал, что когда-нибудь, каким-то образом, я окажусь в тюрьме или в гробу из-за своих действий. Но я бы предпочёл, чтобы тюрьма не была в чёртовой Бразилии.

— Я ужасный человек, если рада, что он мёртв? — спросила она после долгой, затянувшейся тишины, из-за которой моё сердце колотилось о грудную клетку.

Я резко остановился, полностью разворачиваясь к ней, замечая, что ей понадобилось мучительно долгое мгновение, чтобы установить зрительный контакт. Но я не собирался отвечать, пока она не посмотрит мне в глаза.

— Эван, он хотел тебя изнасиловать. Хотел засунуть что-то в твоё тело. Если бы этим чем-то был нож, а не член, ты бы сейчас сомневалась в своём праве желать ему смерти? Мне всё равно, если бы ты захотела отрезать ему член тупым ножом для масла, а затем засунуть ему в задницу и заставить писать диссертацию на двадцать страниц о том, что такое согласие, пока он извивается от агонии и отсутствия смазки. Я всё равно не считал бы тебя ужасным человеком. Бешеных собак невозможно усмирить, Эв. Их нужно усыплять.

— Значит, ты его усыпил.

— Да.

— Они тебя беспокоят? — спросила она, замирая на месте, будто нужно было разобраться с этим, прямо здесь, у дороги.

— Те, кого я убил? — уточнил я.

— Да.