Каратель - Джессика Гаджиала

— Меня беспокоит много демонов, куколка. Эти люди не одни из них. Я верю в то, что делаю. Верю, что избавляю мир от людей, которые приносят только зло, даже если это делает злом меня.

После моих слов повисла долгая, мучительная тишина, Эван просто смотрела на меня взглядом, который я внезапно разучился понимать.

Затем она заговорила, и в её голосе было больше уверенности, чем я когда-либо раньше слышал.

— Ты не зло.

— Куколка, ты не…

— Ты меня сегодня спас, — прервала она меня. — Ты не обязан был это делать. И ты рассказал мне правду об от… об Алехандро. И моя мать. Ты заставил меня приехать сюда, чтобы с ней встретиться. Ты потратил время своей жизни, чтобы наладить мою жизнь. Злые люди такого не делают, Люк. Злые люди просто кайфуют от того, что рушат людские жизни. Может, ты существуешь и работаешь в серой зоне, но склоняешься больше к свету, чем к тьме.

С этим небольшим высказыванием, она развернулась и снова пошла, оставляя меня глупо стоять на месте долгую минуту, прежде чем я взял себя в руки и пошёл за ней.

— В душ, — потребовал я, как только мы вошли в дверь.

— Я так уст… — начала возражать она, и у меня оборвалось сердце.

Мне хотелось сказать ей, что всё в порядке, что она может просто забраться в кровать, что может полечить свою ноющую голову и хорошенько отдохнуть.

Но я должен был сохранять здравомыслие.

В Нейвсинк Бэнк я мог позвонить кому-то другому, чтобы сделать необходимое, чтобы сам мог остаться с ней. В Бразилии я был сам по себе. Если мы хотели выбраться из этой страны и не провести десять лет в тюрьме, мне нужно было сделать всё по правилам.

— Я знаю, детка, знаю. Но тебе нужно смыть кровь и улики. Почистить всё под ногтями. И мне нужна твоя одежда.

От меня не укрылось то, что она была в моей футболке. Это была одна из первых вещей, которые я заметил, когда ворвался в ту комнату, после травм и стянутых шорт.

Она надела мою футболку.

У неё была куча своих, но она захотела надеть мою.

Я бы не утверждал, что являюсь экспертом по женщинам, но был довольно уверен, что всё очевидно.

— Ох, точно, — согласилась она, её глаза немного прояснились. — Ты…

— Я могу подождать, пока ты закончишь, — сказал я, кивая, чтобы она шла вперёд, подумав, что ей захочется на пару минут остаться одной.

Если честно, мне тоже этого хотелось.

Мне нужно было подумать, как избавиться от тела. И от нашей одежды. Нежно было разобраться с любыми возможными мелочами.

Эван вернулась через несколько минут и была намного бледнее, чем раньше.

— Подожди, — сказал я, когда она пошла к кровати. — Знаю, — произнёс я, когда она заскулила. — Знаю, куколка. Мне просто нужно сделать что-нибудь с этой раной. Иначе будет заражение.

Я потянул её обратно в ванную, нашёл в шкафчике перекись, разбавил водой и нанёс на все открытые раны на лице Эван.

— Ты уходишь, — пробормотала она, наблюдая за мной.

— Ненадолго, — пообещал я. — На час. А ты оставишь себе пистолет и запрёшь дверь. Я просто хочу убедиться, что мы ни на сколько не окажемся в какой-то замшелой бразильской тюрьме.

— Хорошо, — сказала она, кивая мне, понимая, даже если ей это и не нравилось.

— Один час, — пообещал я, выходя с ней обратно в спальню, поднимая одеяло, когда она легла. Я положил пистолет на тумбочку, нашёл в своей сумке аспирин и протянул ей.

Я схватил одежду, сбегал в ванную, принял душ так быстро, что чуть не поцарапал собственную кожу, спеша избавиться от крови. Я достал из мусорной корзины мешок, бросил в него нашу одежду и вышел.

Эван уже спала.

С комком в горле, я вышел из номера, запер за собой дверь и с бешеной скоростью помчался обратно в дом Диаза.

Я раздел его тело и бросил в ванну, включил обжигающе-горячую воду и налил на него полбутылки отбеливателя. Я не планировал, чтобы тело нашли, пока оно не разложится. Но осторожности много не бывает.