Каратель - Джессика Гаджиала

Я собирал урожай и упаковывал его для распространения.

Затем, ранней осенью, вместе с Микки и Эйсом я отнёс его куда-то недалеко от города, где ждал Джи.

Я надевал капюшон и не поднимал голову, поедая фастфуд из МакДональдса, который они мне покупали, притворяясь, что не слушаю.

— Ты не можешь отправить его обратно в лес, Джи. Я знаю, ты жестокий чувак, но он всего лишь ребёнок.

— Он убийца, — небрежно ответил Джи. — Он может о себе позаботиться.

— То, что он убийца, не поможет ему не умереть от холода в чёртовых горах, Джи. Он умрёт, и на следующий сезон нам никто не будет помогать.

Микки знал, что лучше всего давить на отношение Джи к бизнесу.

— Хорошо, чёрт, да, — сказал Джи, как-то драматично вздыхая. — Он может прийти пожить. Но не будет выходить из грёбаного здания, понятно? Он новый домашний кот.

И я был им. Меня запихнули на заднее сидение его джипа, тонированные окна которого помогли мне немного расслабиться. Затем мы поехали в Нью-Йорк, в город, где мог исчезнуть даже ребёнок-убийца отца. Меня привели в какое-то брошенное офисное здание в Вашингтон-Хайтс. Мне выделили комнату, кровать, немного одежды — всё чёрное, хотя я такое и предпочитал — ноутбук, мобильник и — верьте или нет — кучу порно-журналов.

— Знаю, твой старик тебе всё испортил, — сказал Джи, когда я посмотрел на него скептическим взглядом. — Но в этом твоё спасение. Сиськи, задница и киска. Это всё, что тебе нужно в жизни — хорошенькая сучка и деньги, чтобы было что тратить. Так что, эм, да… не выходи из грёбаного здания.

Это были все наставления, которые я получил.

Через два дня я узнал, что это не было странно, когда наконец спустился вниз, услышав голоса людей из команды Джи. Половина его торговцев были моего возраста. Не удивительно, что он не считал меня ребёнком.

И в тот день я тоже перестал считать себя ребёнком.

А если я больше не был ребёнком, я сам нёс за себя ответственность. Это означало, что мне нужно привести голову в порядок, нужно узнать что-то об этом мире, в котором я внезапно оказался.

Так что я прочитал инструкцию и начал осваивать ноутбук. Я искал новости об убийстве моего отца. Искал фразу, которую не понимал, о друге отца, имя которого оказалось Билл.

Подозрения в попытках растления малолетнего.

Тогда я понял. Я читал статью за статьёй, сайт за сайтом об этой теме.

Насилие над ребёнком.

Растление.

Изнасилование.

Я понял, что хоть и испытывал всё это на себе, интеллектуально я не понимал этого.

Меня рвало сутки напролёт, как только пришло осознание. Как только я понял, насколько это действительно отвратно.

В тот декабрь, чуть раньше Рождества, Джи пришёл ко мне в комнату, молча бросив на стол стопку денег.

«Процент», который он мне обещал.

Моим «процентом» были пять тысяч.

Пять тысяч долларов.

Может, мне едва исполнилось пятнадцать, но я не был дураком. Это были чертовски большие деньги.

И так как я не был дураком, я знал, что лучше не делать того, что делали все остальные торговцы Джи — тратить всё сразу. Нет. Я отложил деньги. Я вырезал доски в полу под своей кроватью, сложил деньги в рюкзак и засунул все свои вещи под кровать, чтобы убедиться, что никакие любопытные глаза и вороватые пальцы туда не доберутся.

Той зимой я изучал интернет, и что могу в нём найти.

К весне я был готов вернуться обратно в Адирондак. Я собрал целый рюкзак книг. Взял столько еды, сколько мы втроём могли унести. Затем я шесть месяцев сидел в хижине в лесу.

Затем вернулся обратно в город.

Где узнал о даркнете от кого-то из людей Джи, которые покупали там оружие и находили там новых покупателей.

Затем вернулся в горы.

Принять душ. Смыть. Повторить.