Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Флей думал – когда он ложится спать у двери в спальню его сиятельства, Свелтер может увидеть его, лишь поднявшись по лестнице и остановившись у начала перил. Никак не раньше. Камердинер полагал также, что обладает неоспоримым преимуществом – поскольку сумел прочесть намерения Свелтера в его глазах. А предупрежден – значит, вооружен. С другой стороны, опасаться шеф-повара осталось недолго – ведь по прихоти герцогини его изгоняют из Горменгаста. Конечно, Гертруда постарается не допустить его сегодня вечером к спальне его сиятельства, а Свелтер наверняка станет искать его на привычном месте, и ошибется. Таким образом, на его стороне неоспоримое тактическое преимущество – ночью можно затаиться где-нибудь под лестницей и самому поквитаться с поваром.

Впрочем, реальная жизнь постоянно опрокидывает самые блистательные расчеты. Кто знает, что на уме у Свелтера? Не говоря уже о том, что за оставшееся время может произойти что угодно, нельзя исключать даже самое невероятное. Сам Флей предпочел бы нанести смертельный удар врагу не у двери в спальню герцога, а где-нибудь подальше. Например, в саду. Или в колоннаде. Или...

Услышав неприлично громкий звук, камердинер разом оборвал размышления. Фуксия, делая страшное лицо, привалилась грудью к краю стола. Доктор потянулся за стаканом с водой. Юному же Титусу похоже надоело спать, и он принялся отчаянно кричать и барахтаться в своих пеленках. В самом деле, церемония что-то затягивалась...

Размышления о житье-бытье не отвлекали Стирпайка от контроля над происходящим. Слух действовал независимо от памяти, любой шум анализировался и доходил до рассудка юноши с тем или иным пояснением, так что Стирпайк отлично представлял себе, что происходит за столом. Присутствующие то и дело ерзали на своих местах, что явно указывало на их усталость. Только госпожа Гертруда сидела смирно. Впрочем, она была не в счет – юноша давно понял, что эта женщина – не от мира сего. Тем более что вялость герцогини с лихвой компенсировалась активностью дочери – Фуксии явно не сиделось на месте. Она подгибала одну ногу под себя и качала другой, свисавшей. Стирпайк отлично понимал девочку – сидеть за одном столом с такими скучными людьми – занятие не из приятных. Лорд Сепулкрейв сидел в общем спокойно, только изредка начинал беспокойно сучить ногами – возможно, считал, что царапает когтями черепицу Кремневой башни. Кора и Кларисса тоже иногда болтали ногами – те, скорее всего, мечтали об обещанных золотых тронах и всем, что к ним прилагается. Альфред Прунскваллер постукивал носками лакированных штиблет об пол, словно отсчитывал секунды. Доктору явно не терпелось вырваться из нудной трапезной комнаты в свое уютное жилище. Зато его сестра сидела терпеливо. Все пытается играть роль леди, подумал Стирпайк равнодушно.

Чуть в стороне неслышно ступают по полу чьи-то суетливые шаги. Вначале Стирпайк не мог понять, что это за человек. И только после характерного стука посуды и бесконечных восклицаний типа «прошу» и «оцените мое искусство» он понял, что это Свелтер. И этот здесь. Как собака вертится возле хозяев...

Вдали виднеются длинные ступни в стоптанных башмаках. Ага, Флей, тут ошибка исключена. Ишь, ноги подрагивают. Боится, и поделом ему.

...Барквентин-то разоряется, стрекочет и стрекочет. Хоть бы подавился куском мяса или голос у него сел... Стирпайк с облегчением вздохнул, услышав плач Титуса. Этот их ритуал – совсем мерзкое дело, коли даже несмышленыш Титус разревелся. К тому же хоть на несколько минут будет заглушен голос Барквентина.