Кто сверху? - Ольга Джокер

— По УЗИ никаких отклонений нет. Есть однократное обвитие пуповиной, но это совершенно не проблема. Я буду помнить об этом, и контролировать в процессе родов. Когда головка ребенка покажется на свет — тут же сниму петлю.

Меня впервые окутывает паника, но не за себя, а за ребенка. Сейчас, когда мне сказали про обвитие, на ум сразу же пришло самое страшное — ребенок может задохнуться во время родов. И что я тогда буду делать без него? С мыслью о том, что скоро стану мамой я плотно срослась. В доме Воронова приготовлена детская, шкафы забиты одеждой и мне иногда кажется, что мы открыли собственный магазин детских товаров.

Воронов кидает на меня свой твердый уверенный взгляд. Черные глаза смотрят с укором — мол, некогда тут нюни разводить, все хорошо будет, и я тут же успокаиваюсь, послабляю хватку и делаю глубокий вдох. Надеюсь, доктор знает что делает.

— Роды партнерские? — спрашивает Жукова и заполняет обменную карту.

В тот момент пока я мнусь с ответом, Даня чётко отвечает «Да». И внутри меня разливается непривычное тепло, которое пробирается от самого сердца прямиком по венам — он не оставит меня в одиночестве с самым большим моим страхом за последние десять лет.

Доктор проводит короткий инструктаж, во время которого я понимаю — при любых незначительных признаках приближающихся родов звонить ей.

Мы выходим из здания роддома, все еще не размыкая рук. На улице теплый апрель — мое любимое время года. На территории госпиталя офигенно красиво и хочется как можно медленнее идти к парковке, чтобы вдоволь насладится зеленью, красными тюльпанами и нарциссами.

— Здесь просто нереальная красота, — произношу и смотрю на Воронова.

Он сегодня какой-то загадочный и немного напряженный. Смотрит куда-то вдаль, а я непроизвольно любуюсь им, представляя, каким родится наш ребенок. Будет похож на меня или на него? Если мальчик будет похож на Воронова, боюсь, что вырастет еще один покоритель женских сердец. Я же помню, сколько девчонок страдало по нему в школе.

Когда мы подходим к парковке, лицо Даниила напрягается сильнее. Кадык на его шее нервно дергается, а глаза наливаются чернотой.

Я перевожу свой взгляд прямо и замечаю на парковке Андрея, который стоит, облокотившись о капот собственной машины. Если бы я не знала Даню, то прямо сейчас подумала бы, что он ревнует. Но я знаю его хорошо, даже слишком и точно уверена, что это не ревность — просто Воронов терпеть не может Андрея, каждый раз обзывая его смешными прозвищами.

— Совсем забыла — я обещала с ним пообедать сегодня, — смотрю на Даню с каплей вины и наблюдаю за реакцией.

— Все хорошо, дорогая, — нарочно громко произносит Воронов. — Развлекайся.

Я размыкаю наши руки и иду в сторону автомобиля Андрея.

Он принарядился сегодня — в белоснежной рубашке с закатанными рукавами до локтя, черных брюках с тонким кожаным ремешком. Кажется у него новая стрижка, потому что светлые волосы на висках стали чуть короче, чем на макушке.

Я останавливаюсь в ста метрах от него и впервые задумываюсь, почему он не ушел, когда я сообщила ему что жду ребенка от другого мужчины? Я рассказала всё как есть, не тая — что буду жить с Вороновым под одной крышей, буду растить и воспитывать совместного ребенка на равных. Но Андрей не струсил, не убежал, поджав хвост, не отрекся и не проклял. Сказал, что раз с Даниилом у нас все не по-настоящему, то он вполне согласен встречаться со мной. И самое главное ждать, когда я смогу вести активную и насыщенную жизнь.

Ускоряю шаг, попадаю в его объятия и, встав на носочки, целую в щеку. От Андрея приятно пахнет мятной жвачкой и туалетной водой с нотками табака.

— Здравствуй, Дина. Я заждался.