Пташка - Ксения Скворцова

Он остановил коня и показал на высокую сосну. Гнеда запрокинула голову и, действительно, смогла разглядеть гнездо, хорошо спрятанное в пышной хвойной кроне.

— Неужели это и вправду Злой? – спросила Гнеда, не отводя прищуренных глаз от верхушки дерева.

— Я никогда ещё не жалел, что вернулся из боя невредимым, — неожиданно произнёс Бьярки вместо ответа, и девушка похолодела, почувствовав себя голой под его проницательными очами. — Ты так смотрела на него. Боялась дышать, не замечая ничего вокруг. А я стоял и бессильно желал, чтобы я, я лежал перед тобой, окровавленный. Чтобы моя грудь была разодрана сарынскими копьями. Я отдал бы всё, лишь бы оказаться на его месте.

Гнеда мучительно пыталась подобрать нужные слова, но те никак не приходили на ум. Бьярки опустил голову, и волосы скрыли его глаза. Через мгновение он снова посмотрел на девушку и невесело усмехнулся.

— Как месяц не свети, а всё не солнышко, а? Едем в усадьбу, — отрывисто прибавил он и изо всех сил сдавил бока Гуляя, высылая его вперёд.

***

Каким наслаждением было снова ходить, ездить верхом и держать в руках меч, получая удовольствие от каждого простейшего движения! В последний раз Ивар испытывал подобное в детстве, когда после долгой болезни, начавшейся зимой, он, наконец, в первый раз вышел во двор, с удивлением обнаружив, что наступила весна. С какой жадностью он вдыхал свежий благоухающий воздух после затхлого запаха душной горницы и смрадного жировика!

Так было и ныне, только во сто крат сильнее. Ивару казалось, что за спиной выросли крылья, а весь мир лежал подле его ног. Даже мысль о больном отце не могла омрачить счастья княжича. Он ехал по улицам города и купался в тепле людской любви и благодарности. Всюду он был желанным и дорогим гостем, каждый хотел попасть хоть на миг под сень его славы и удачливости. Ивар знал, что пир, созванный Судимиром во имя князя и свершившейся победы, на самом деле был его чествованием, и ехал туда с особенным воодушевлением.

Кормилич умел устраивать застолье, и всего было вдоволь — мёда, кушаний, смеха и бесед, кубков, поднятых во славу витязей, павших и выстоявших. Были здесь и песни, и нарядные красавицы, и добрый огонь, и потешные игрища. Всякому гостю было весело, и Ивар жалел лишь, что отец отбыл сразу после первой здравницы, да Сонкур, умчавшийся в свою степь, как только оправился от ран, не мог разделить с ним это торжество.

Сердце каждой девушки в Стародубе принадлежало Ивару, стоило ему лишь улыбнуться, и княжич беззастенчиво пользовался своим оружием, заставляя славниц рдеть и мечтать о несбыточном. Впрочем, была одна, к которой его взгляд возвращался чаще других. Возможно, причиной тому была незримая связь, что установилась между ними во время его болезни. Но скорее дело было в том, что Гнеда, в отличие от всех остальных, не только не пыталась поймать случайный взор Ивара, но и, напротив, избегала его. Это раздражало и подстёгивало одновременно.

Он вдругорядь взглянул туда, где сидела Судимирова чадь, и в этот раз, наконец, успел поймать её вороватый взгляд, который девушка тут же поспешила опустить вниз.

Где же твоя хвалёная смелость? Не прячь глаза, ведь я и так всё знаю! Ты выбрала меня, а не его!

Ивар нахмурился. Нет, эти думы не принадлежали ему. Брага хозяйничала в голове. Княжич взглянул на Бьярки, который был непривычно молчалив и задумчив. В отличие от побратима, который едва успевал поставить кубок, как его снова наполняли до краёв, он почти не притрагивался к своей чарке. Было ясно как день, что здесь опять замешана девчонка, и мысль об этом злила Ивара.

Княжич отодвинул от себя чашу и поднялся. Он вышел на стемневший двор, где каждый камешек под ногой был знаком. Он вырос здесь. Отцом Ивара был воспитавший его Судимир, а не чужой постаревший человек, умиравший теперь в своей одинокой ложнице. Ивар всегда был для князя лишь сыном постылой жены, ненужным и нежеланным.