Пташка - Ксения Скворцова

— Бьярки, послушай, — Ивар подошёл к другу и взял его за плечо. — Ты не можешь жениться на вахлачке без роду и племени!

Бьярки скривился словно от зубной боли и скинул его руку.

— Не называй её так.

— Давно ли ты сам её так величал! И так о ней будут отзываться все, потому что это правда. Если хочешь позабавиться с девчонкой, тебе никто слова не скажет. Но это… — Ивар запустил руку в волосы, глядя куда-то мимо побратима. — Зачем я только полез? Не останови я тебя тогда, ты бы утолил свою похоть и давно бы перебесился!

— Нет, — горячо возразил Бьярки, бездумно беря со стола нож и принимаясь суетливо крутить его в руках. — Если бы не ты, неизвестно, чем бы... Даже утоли я похоть, душевная тоска бы никуда не делась, я знаю. Я… — Голос Бьярки стал незнакомым и страстным, и Ивар с тревогой и недоумением смотрел на побратима. — Нет, сами боги послали тебя. Я не успел нанести ей непоправимой обиды, значит, у меня ещё есть надежда! Я хочу, чтобы она стала моей. Я хочу, чтобы она тоже любила меня!

— И свадьба заставит её полюбить тебя? — недоверчиво приподнял Ивар широкую бровь.

Клинок замер между пальцев боярина. Он опустил глаза и сглотнул, прежде чем ответить.

— Я хотя бы не буду больше чувствовать себя подлецом. Я предложу ей кров и опеку, стану мужем, заступником, и тогда, быть может, когда-нибудь она посмотрит на меня по-иному.

Ивар помотал головой и тихо произнёс:

— Не делай этого, Бьярки. Вожделение пройдёт, а ты останешься один на один со стыдом и потерянными надеждами. Представь, как силён ты можешь стать, породнившись со Звениславой! Твоя семья не уступает в знатности княжеской. Любая дорога открыта перед тобой нынче, но многие двери затворятся навеки, если ты выберешь неверно. Люди отвернутся от тебя.

— А ты? Ты тоже отвернёшься?

Взгляд юноши, пристальный и цепкий, был так не похож на старого доброго Бьярки, весёлого и легкомысленного. Новый, незнакомый Бьярки больше не принадлежал Ивару, он повзрослел и отдалился, и княжич никак не мог смириться с этим.

— Ты знаешь, что я всегда останусь на твоей стороне. Ты — мой брат.

Глаза Бьярки немного потеплели, и он отбросил нож на стол.

— Жизнь лишь одна, Ивар, и я понял, что хочу прожить её так, как вольно мне. Что, если бы я не вернулся из-под стены? Если бы погибла Гнеда? Кто знает, сколько нам отмерено? Я не хочу презирать себя за то, что мог бы сделать и не совершил, поддавшись собственной трусости и людским кривотолкам. Я позвал тебя не для совета. Это дело решённое, и тебе не отговорить меня. Я прошу иного — стань моим сватом.

Ивар замер, в неверии глядя на Бьярки. Это было уже слишком.

— Скажи мне, что шутишь? — Он пытливо посмотрел в глаза друга. — Нет, вижу, всё взаправду. — Ивар провёл рукой по лицу и вновь потянулся к чарке. Парой жадных глотков осушив сосуд до дна, он со стуком поставил его обратно. — Позволь полюбопытствовать, почему именно я?

— Кто, если не ты? — просто ответил Бьярки. — Ближе тебя у меня нет никого.

Княжич нахмурился, невесело размышляя, так ли это на самом деле. Он боялся признать, что сердце его побратима уже давно безраздельно принадлежало черноволосой ведьме.

— Бьярки, это плохая затея. Во всех отношениях. Это скверно кончится.

— Ты согласен? — спросил Бьярки, точно не слыша слов друга.

Ивар обречённо помотал головой.

— Да, Медвежонок. Но не говори, что я не предупреждал тебя.

***

Гнеда сразу поняла, что случилось неладное, когда в светлицу, где они со Славутой сообща ткали, вбежала Сторонька, и, прикрыв ладонями раскрасневшиеся щёки, заговорщицким шёпотом прошипела:

— Идут, идут!

Подруги непонимающе переглянулись, но не успели обмолвиться ни словом, когда снаружи послышались шаги. Дверь отворилась, и на пороге возник Судимир, а за его спиной — Стойгнев и Бьярки. Старый боярин одним взором выслал служанку вон, и та, оглядываясь на Гнеду и спотыкаясь, подчинилась.