Пташка - Ксения Скворцова

Что-то стряслось. Что-то очень скверное. Бьярки мчался без остановки, то и дело одёргивая себя, не позволяя строить бесплодных догадок. Он въехал в родной двор глубокой ночью, и дожидавшийся его слуга со светочем не сразу распознал хозяина, закутанного в плащ, на незнакомой лошади.

— Господин ждёт в повалуше, — запыхаясь, проговорил он, подстраиваясь под скорый шаг юноши, на ходу принимая мокрую, грязную одежду.

Весь день лил дождь, к вечеру сменившийся снегом. Ветер задувал под крыши, и пёс тоскливо подпевал ему из своей конуры. Бьярки быстро шёл по сеням, чувствуя, насколько за эти месяцы отвык от запахов и звуков дома, когда вдруг у самых отцовых покоев его перехватила Вышеслава.

— Матушка! — удивлённо воскликнул он, растерянно принимая боярыню в объятия.

— Зачем ты приехал! — завыла она не то плача, не то бранясь, утыкаясь сыну в грудь.

Бьярки нахмурился, собираясь попросить объяснений, когда дверь растворилась.

— А, наконец-то, — коротко, как всегда по-деловому обронил отец. — Заходи.

Вышеслава, вцепившаяся в сына, вошла вместе с ним.

— Как ты мог! — с ходу накинулась она на мужа. — Ты погубишь его из-за этой девки! Уезжай! — Это уже было обращено к Бьярки. — Сей час же уезжай обратно!

— Полно, — устало сказал Судимир. — Выйди, прошу тебя, Вышата.

Бьярки непонимающе переводил глаза с отца на мать.

— Он никогда бы не простил, если бы мы не сказали ему. Мужайся, ну же, — ласково добавил Судимир и протянул руку, чтобы погладить жену по лицу, но та лишь злобно отвернулась. — Иди, — оставляя попытки увещевать Вышеславу, мягким, но не терпящим возражения голосом велел боярин, и она, поняв, что сопротивление бесполезно, подчинилась.

— Что стряслось, отец? — спросил Бьярки, лишь только дверь за его матерью затворилась.

— Гнеда попала в беду.

Он знал. Он знал с самого начала. Но что могло произойти?

— Ивар посадил её в холодную.

— Как, в холодную? За что? — нахмурился Бьярки.

Судимир вздохнул.

— Этого в двух словах не рассказать. — Боярин потёр висок и опустился в кресло. Бьярки безотчётно повторил действие отца, сев в кресло напротив, не отрывая от Судимира напряжённого взгляда. — Помнишь, ты убеждал меня прогнать Гнеду, почитая её за колдунью, что хочет навлечь на нас беду?

Бьярки коротко кивнул. Ему было неприятно вспоминать об этом, но он по-прежнему полагал, что был прав. Послушай тогда его отец, всё нынче оборотилось бы по-другому. Хотел ли Бьярки этого? Хотел ли он никогда не проваливаться в эту пропасть? Повернул бы он время вспять, зная, что сможет избежать мучительной одержимости, что-то непоправимо изменившей в нём?

— Ты всегда утверждал, что эта девушка неспроста появилась в Стародубе, и твоя прозорливость воистину похвальна. Ты лишь ошибся, подозревая в ней ведьму. На самом деле истинное имя Гнеды — Яронега. Она дочь покойных князя Ингвара и княгини Этайн.

— Что? — Бьярки вскочил, едва не опрокинув кресло. — Гнеда – княжна? — Его губы дрогнули в мимолётной недоверчивой улыбке. — Быть того не может, — пробормотал он.