Пташка - Ксения Скворцова

— Я согрею тебя, — поспешил успокоить девушку Бьярки, ощущая неясную тревогу. — Отнесу в баню и не выпущу, пока ты не станешь горячей и мягкой. Я расчешу твои волосы. Напою огненным мёдом. Одену в шёлк и аксамит и заверну во все меха, что найдутся в доме. Ты заснёшь, а я буду рядом, стеречь твой сон.

Они не заметили, как пламя стало ярче, и Бьярки крепче обнял Гнеду, когда та вздрогнула, услышав за спиной голос:

— Господин, отпусти её. Именем князя.

Боярин рывком обернулся и увидел давешнего стражника и ещё троих воинов подле него. Безуй стоял совсем рядом, и языки пламени плясали в испуганных щурящихся глазах Гнеды.

— Князь велит тебе явиться к нему.

Наверное, что-то в очах Бьярки заставило гридня добавить почти умоляюще:

— Прошу тебя, оставь её и отправляйся добром.

— Иди, — тихо выдохнула Гнеда ему в ключицу, но Бьярки лишь сильнее прижал девушку к себе.

Отчаяние быстро и неуправляемо поднималось вверх, точно пивная шапка. Четверо здесь и ещё неизвестно, сколько снаружи. Он мог бы попытаться. Но Гнеда? Бьярки не смел устроить потасовку здесь, возле неё. Даже если он каким-то чудом в одиночку раскидает этих, как им выбираться дальше? Едва ли она может хотя бы идти.

— Пожалуйста, ступай, — повторила девушка ещё тише, и, взглянув на Гнеду, боярин увидел, как гаснут её глаза.

— Она слишком слаба, — со злостью проговорил Бьярки в нахмуренное лицо воя. Он был бессилен и ненавидел за это человека, стоящего напротив. — Она умрёт, если её оставить здесь!

— Господин, я не хочу, чтобы пролилась кровь, — просто ответил кметь.

Немного помедлив, Бьярки поднялся и, плотно укутав Гнеду, присел перед ней на корточки.

— Я вернусь за тобой, слышишь? — Юноша взял её лицо в ладони, обжигаясь о холодную кожу. – Я вытащу тебя отсюда, обещаю.

***

Отец был прав. С Иваром творилось неладное. Бьярки сразу понял это, едва войдя в княжеские покои. Всё здесь было в беспорядке. Смятая одежда, разрозненные предметы — каждый не на своём месте, — книги, пятна, то ли от пролитых чернил, то ли от вина. Это было совсем не похоже на нрав Ивара. Когда в последний раз здесь убирались? Неужели он не доверял даже слугам?

Сам Ивар ходил взад-вперёд по небольшому не заваленному вещами проходу. Заметив, что побратим, как всегда, безукоризненно одет, Бьярки испытал некоторое облегчение, но оно тут же сменилось беспокойством, стоило князю повернуть голову и встретиться с ним взглядом.

— И ты, Бьярки?! И ты? — с гневным упрёком воскликнул князь.

— Ивар, — спокойно попытался возразить боярин, выставляя руку вперёд, то ли в защите, то ли в просьбе выслушать, но князь словно не заметил.

— Судимир, которого я почитаю за отца, просит за неё! Который целый год пригревал гадюку на груди! А потом ты, приезжаешь впервые за несколько месяцев и первым делом бежишь к ней? — С каждым словом Ивар говорил всё громче. — Что ты собирался делать? Выкрасть её?

— Я не собирался красть её! — тоже раздражаясь, ответил Бьярки. — Это всего лишь беззащитная девушка! Ты держишь её, словно она — лютый зверь! Гнеда едва жива. Одумайся, Ивар! Посмотри на неё. Это заблудшее, потерявшееся дитя!

Ивар остановился и резко повернулся на пятках.

— Ах вот как! — Его глаза казались совсем зелёными от плещущейся в них злобы. — Дитя! — Он презрительно фыркнул. — Она добилась своего, ничего не скажешь. Сумела подкрасться. Да, куда уж ближе. Окрутила тебя так, что нынче голова у тебя не здесь, — он ткнул пальцем в свой висок, — а между ног! — Бьярки до скрипа стиснул зубы, но князь продолжал. — Потому что, будь иначе, ты бы пораскинул мозгами и сообразил, что к чему. Она ведь ко мне подбиралась! Смерть отца — только первая цель заговора. Она и её сообщники задумали убить и меня, а следом захватить власть!

— Опомнись, Ивар. Она ходила за тобой, пока ты лежал раненый!

— И тот, кто допустил это, должен быть наказан, — пресёк его князь.